Битва драконов. Том 1

— Очухался? — недружелюбно спросил родовой волхв, нависнув над сидящим Велимиром. — Что это было, княжич? Что за мельтешение руками? Сплошной хаос в атакующих магоформах. За себя расстроился? Девку отобрали?

И этот туда же! Совсем страх потерял! Если ходит в любимчиках у отца, значит, можно трепать языком что ни попадя?

— Не смей так говорить! — вспылил Велимир. — За поганые речи попрошу отца наказать тебя!

— Испугал, княжич, — ухмыльнулся волхв и протянул руку, помогая ученику подняться. — Ты уже раз триста грозился своим отцом. Пора бы понять, насколько я важен Василию Юрьевичу. А ты — наказать, наказать. Будешь так яриться на дуэлях — с треском проиграешь. И хорошо, если только символично. А то и жизни лишишься.

— О каких дуэлях ты говоришь? — буркнул Велимир.

— Ты же хочешь Назарову вызов бросить, — волхв так проницательно посмотрел в глаза княжича, отчего у молодого человека заледенел позвоночник. — Собрался в расцвете сил в могилу?

— Что, настолько он силен? — приведя дыхание в норму, спросил княжич и стал отряхивать тренировочный костюм от пыли.

— Поверь, так и есть, — подтвердил Веденей и подтолкнул ученика в сторону деревянной беседки, где можно было ополоснуться под душем и переодеться. — У него квалификация волхва восьмого-девятого ранга. Боевого, заметь. И рукопашник он отменный.

— И все равно нельзя оставлять такие вещи без ответа. Предлагаешь утереться, когда в тебя плюнули?

Велимир раздраженно стянул промокшую от пота футболку и тренировочные штаны.

— А ты уверен, что в этом деле завязан вологодский отшельник? — волхв усмехнулся, и тоже скинув одежду, встал под душ в соседнюю кабинку.

— Он уже встречался с Юлей, а потом через свою жену решил обратиться к императору, чтобы расстроить свадьбу, — буркнул Велимир, вертясь под тугими струями теплой воды.

— Зачем ему это?

— Он же по какому-то там кону древнему живет, который вовсе не ведический.

— Если ты, парень, ничего не знаешь про своего соперника, неразумно кидаться обвинениями. Позволь отцу спокойно выяснить причину запрета на твою свадьбу, а уже потом будешь думать, как быть. Или умереть в дуэли — или жениться на другой.

— Почему ты меня все время хоронишь, смерд? — не выдержал княжич и выскочил из кабинки, снова давая волю ярости. — Я тоже умею строить бой с помощью магии, и кулаками владею не хуже! Макс тебе подтвердит!

Макс был старшим инструктором рукопашного боя и стрелкового оружия в клане Шереметевых, но в последние годы сосредоточился только на обучении личников князя, его жены и детей. Слишком разрослось боевое крыло, и сорокалетний мужчина уже физически не мог преподавать в одиночку.

— Давай подождем, что скажет князь, — спокойно произнес волхв, дождавшись, когда аурное поле Велимира успокоится подобно волнам после шторма. — Может статься, что и драться-то не за что будет.

Ретроспектива

Хирург

— Наверное, есть на небесах канцелярия добрых дел, — усмехнулся Марсель, неторопливо попивая крепкий чай из стеклянного стакана. Там был не чифир, но цветом настолько густым, что Хирург всеми чувствительными точками на теле ощущал, как колотится сердце у старинного кореша, прогоняя кровь по артериям и венам. — Если бы сдох, то ничего не почувствовал. Какой-то тупой удар по позвоночнику, а потом — вечная ночь. Но… очнулся уже в леднике. Ты же знаешь, Хирург, там трупы могут годами лежать, и ничего им не сделается. Мысль сразу мелькнула: а на кой ляд я выжил, если мне уготовано окоченеть среди мертвых корешей? Попробовал пошевелиться, а у самого сердце от ужаса остановилось. Волосы к бетону примерзли, руки и ноги ничего не чувствуют. И рожа Кулеша напротив. Пуля ему нижнюю челюсть снесла, так и скалился на меня остатками зубов, как будто хотел что-то сказать, да не получалось. Зато глаза его, заледеневшие, запомнил на всю жизнь. Слезы там замерзли, представляешь?

Хирург молча пил чай с голубичным вареньем и похрустывал маленькими сушками. Как ни странно, бутылка водки осталась недопитой. Марсель опрокинул пару рюмок и больше не стал. Зато выкурил несколько крепких папирос под чай. Он и сейчас смолил очередную гильзу, сжимая зубами ее кончик. Через стекла очков вместо глаз — черные омуты, которые хранили память того дня, когда взбунтовавшуюся каторгу расстрелял поднятый по тревоге гарнизон города Почай. Хирург представлял, каково было Марселю, очнувшемуся среди сотни мертвых бедолаг.

— Я рванулся так, что оставил на полу половину скальпа, — осторожно погладил свой затылок вор. — Пополз через жмуров, а ног-то не чувствую. В тот момент даже не подозревал, что в позвоночнике две пули сидели. Они-то и приковали меня к этому транспорту.

Марсель похлопал свободной ладонью по подлокотнику кресла-каталки, обтянутому черной кожей, отполированной до блеска.