Битва чудовищ

Император погасил пламя. Вокруг снова стало темно. Брендан почувствовал, как что-то капает ему на лоб, и с ужасом понял, что это пот Оципуса. Мальчик попытался подняться, но тут заметил, что привязан к каменной плите.

— Давно я здесь? — спросил Брендан.

— И дня не прошло, — ответил Оципус. — Довольно позорного дня, надо заметить. Слухи о твоем поражении разнеслись по всему городу. Ты ведь — генерал Брендан, укротитель львов. Тебя увенчали великой славой победителя. Все только и говорили о тебе до того момента, как появились «нацисты». И даже тогда нашлись те, кто заявлял, что только ты сможешь с ними сразиться.

— Но они уехали из города, как я вам и говорил, Величайший Император, — начал оправдываться Брендан и вдруг решил больше не врать. У него появился шанс начать новую жизнь. В груди стучало сердце, он мог дышать. «Должна быть какая-то причина, по которой я все еще жив. Пока человек жив, он не должен терять надежды. Кто мне это говорил? Уилл? Да, он, — думал мальчик. — С этого момента я буду жить по-другому. Я выберусь отсюда и разыщу Нелл и Делию, и мы вернемся домой. И тогда я скажу маме и папе, как сильно я их люблю».

Оципус снова щелкнул зажигалкой, напугав Брендана.

— Поставь себя на мое место. В последнее время у тебя это хорошо получалось. Я показал всем великого гладиатора, который оказался вруном и шарлатаном. Теперь мой народ шепчется у меня за спиной, сомневается во мне, я теряю его доверие. Ходят слухи, что меня хотят свергнуть!

— Если бы я был на твоем месте, — заметил Брендан. — Я бы отменил гладиаторские бои.

— Почему?

— Это неправильно. Каждый день умирают люди. Не говоря уже о животных.

— Но я не могу отменить игры. Именно они помогут мне вернуть доверие и любовь моего народа.

— Как?

— Ты будешь звездой сегодняшнего представления!

Брендан вздохнул. Такое положение дел уже не казалось ему удачным. Он вдруг вспомнил одну серию «Сумеречной Зоны»[35], которую они с Элеонорой смотрели в прошлом году: «Служить Человеку».

— Сегодня днем, — продолжал Оципус, — впервые за всю историю Рима я открою двери Колизея для всех желающих насладиться представлением. Не только горожане, но и рабы смогут посмотреть представление. Все трибуны будут заполнены. Зрители получат столько еды и напитков, сколько захотят. И когда они будут сыты и пьяны, ты выйдешь на арену.

— И… — Голос мальчика задрожал.

— По традиции, я выступлю с речью, — продолжил Оципус, — в которой буду вымаливать прощение. Я скажу, что совершил ошибку. В левой руке я буду держать разрезанный лук. И как только я подниму руку к своему лицу, слезы покатятся из моих глаз. Слезы всегда вызывают сочувствие. Затем я завершу свою речь пустыми обещаниями, которые и не подумаю выполнять. Но я буду говорить с таким жаром и уверенностью, что люди поверят каждому моему слову. Их доверие вернется ко мне. А затем, чтобы не оставалось ни малейших сомнений, я сделаю то, что вернет всему римскому народу веру в меня.

— И что же вы сделаете?

— Скормлю тебя львам.

63

После того, как ребята заметили Дом Кристоффов, у Уилла появилась идея. Они с облегчением поняли, что уже на пути в Рим, но еще более приятной оказалась находка: оставленный у дома американский истребитель Мустанг Р-51.

— Мы должны сесть на самолет, — высказал свою идею Уилл.

— Нет, мы должны добраться до Рима и спасти Брендана.

— Не спорю, — ответил Уилл, — но мы понятия не имеем, как нас встретят римляне. И я предпочту прибыть туда на самолете, в котором есть оружие, чем на санях с летающими собаками.

Одна из собак оскалилась на Уилла.

— Совсем забыл, что они нас понимают, — зашептал Уилл. — Но я буду чувствовать себя в большей безопасности на борту самолета.

— Ты прав, — согласилась Корделия. — Но тебе следует извиниться перед собаками.

— Я очень сожалею. Я обещаю… — заговорил было Уилл, обращаясь к собакам, но вдруг запнулся на полуслове, чувствуя себя очень глупо. — Но это же просто нелепо! Обращаться к собакам!

Собаки тут же обернулись и зарычали на Уилла, оскалив клыки.

— Ладно, ладно, только не волнуйтесь… — тут же сказал Уилл. — Я действительно сожалею о своих словах. Больше такого не повторится.

Собаки спустились на зеленое поле у холма в паре километров от Дома Кристоффов. Их крылья свернулись. Животным давно пора было передохнуть. Уилл помог Корделии выбраться из саней. Они поднялись на вершину холма и посмотрели вниз. Там возвышался Дом Кристоффов. Неподалеку от него стоял «Мустанг Р-51», на который со скучающим видом облокотился пилот.

— Американцы оставили его охранять дом, — рассуждал вслух Уилл. — Видимо, поняли, что дом не совсем обычный.

— Ну что ж, им мы тоже не позволим занять наш дом! — воскликнула Корделия.

— Подожди, — пробормотал Уилл. — У меня есть план.

— Какой?

— Мы их облапошим.

— Зачем ты перешел на американский акцент? — Корделия искоса взглянула на него.

— Скоро ты все поймешь, детка, — ответил Уилл.

— Получается неплохо, — заметила Корделия.

— Спасибо, напарник. Любой британец может легко сойти за янки. Мы научились этому из ваших вестернов и гангстерских фильмов.