Битва

Труп погрузили в машину, спасатели и труповозка уехали, а сапёры попросили присутствующих отойти подальше. Повозившись с полчаса, они подошли к капитану:

– Там гаубичный снаряд, сто пятьдесят два миллиметра. Он не взрывоопасен, взрывателя нет. И здесь химики нужны, утечка может быть. Не наша это стезя.

Армейских химиков пришлось ждать долго. Они приехали на военном «УАЗ-469». Два офицера натянули противохимические костюмы, взяли приборами пробы воздуха вначале из багажника, а потом из контейнера.

– Груз безопасен, но ронять его не рекомендуем, – вынес свой вердикт один из офицеров. – Да и вообще, отдали бы вы его нам.

– Попозже. Нам пальчики с него снять надо, серийный номер.

– Где он произведён, сказать не могу. Надо номер смотреть, Министерство обороны запрашивать. Но хранился он на объекте Морадыковский, что в Кировской области.

– Это же секретная информация! – удивился Гнибеда.

– Тоже мне, секрет Полишинеля! – усмехнулся офицер. – Да об этом весь мир знает! Химическое оружие запрещено, выпуск его прекращён, идёт уничтожение запасов. Информация есть в газетах, Интернете.

– Вот как? Тогда, может быть, объясните, как он сюда попал?

– Не могу, не знаю, – развёл руками химик с погонами майора.

– Неужели склады плохо охраняют? – допытывался Гнибеда.

– Вы из контрразведки, вот и выясняйте, – съязвил майор: в армии контрразведку недолюбливали.

– А снаряд-то хоть настоящий или имитация? Скажем, учебный?

– Самый настоящий. И если он сработает, будет плохо.

– Как же нам доставить его в управление?

– А мы спецмашину вызовем, – предложил химик.

– Чего молчали до сих пор? Звоните.

Со всеми предосторожностями снаряд в контейнере привезли к зданию управления. Специалисты сфотографировали маркировку и сняли отпечатки пальцев. Опасную находку химики отвезли в воинскую часть: хранить его в центре города было опасно.

Володя хотел уже было откланяться. Своё дело он сделал и, по правде говоря, устал; слишком много событий и впечатлений для одного дня. Адреналина ему и на работе хватало.

Голова была тяжёлой, и он уже заметил, что все мозговые штурмы истощили его, высосали силы. А завтра ему на работу, и сейчас надо бы отдохнуть. Но уходить, не попрощавшись, было неудобно, и Володя подошёл к Гнибеде:

– До свиданья, товарищ капитан.

– Как это – «до свиданья»? А совещание у Толкачёва?

– Вдруг у вас секреты, а я всё же человек сугубо штатский. Да и работа у меня своя, я не на Литейном тружусь, – попытался возразить Володя.

– Можешь понадобиться, – упёрся капитан.

– Я устал.

– А я, думаешь, нет?

– Вы зарплату за это получаете.

– Я намекну Толкачёву, он премию выпишет как внештатному сотруднику.

– Как сексоту? Ну уж нет!

Молча они прошли к кабинету подполковника – там уже собрались сотрудники, задействованные в операции.

– Ждать себя заставляете, – недовольно заметил Толкачёв.

«Ну вот, уже указывает на задержку, хотя я и не сотрудник». – Володя пристроился на стуле у двери.

Гнибеда доложил о ходе операции.

– Один снаряд есть. Должны быть ещё три, если умерший фигурант не соврал. Что по погибшему водителю? – Толкачёв был сосредоточен.

– По отпечаткам пальцев ни по одной базе данных он не проходит. Взяли кровь на генетическую экспертизу, после макияжа сделали фото, – доложил оперативник.

– Что с пассажиром?

– В госпитале, под охраной. Врачи собираются оперировать, черепно-мозговая травма. Исход под вопросом.

– По снаряду кто работает?

– Снаряд химический, VX-газ, предположительно со склада объекта Морадыковский. Пока ждём ответа из Минобороны.

На совещании оперативников ФСБ Володя присутствовал впервые и поразился, как же оно отличалось от больничных!

– Товарищ Соколов!

– Да. – Володя встал, как делали все оперативники.

– Выражаю вам благодарность за содействие следствию. У вас есть какие-нибудь зацепки, версии, как помочь следствию?

– Думаю, после операции, если объект останется жив, надо посидеть рядом, послушать, о чём он думает. Но это не скоро будет. Черепно-мозговая травма, наркоз, операция… Если не будет амнезии, полагаю – через неделю.

– Долго.

В ответ Володя только развёл руками. Это ещё хорошо, если через неделю, бывает, амнезия длится и полгода. Просто подполковник не в курсе.

– Хорошо, вы свободны. Как только с ним можно будет работать, мы вас пригласим. Спасибо.

Володя попрощался и вышел. В коридоре хмыкнул. Похоже, на Литейном с ним не собирались прощаться, хотя сам Володя желанием не горел: у него своя работа, у них – своя. Он реально помог, хотя и сам временами сомневался, получится ли. Всё-таки у него дар, пользоваться им нигде не учат, он иногда и сам не понимал, как это получается.

На выходе он предъявил пропуск, которым его снабдил капитан Гнибеда. Похоже, сам капитан понял, что эпопея с Володей надолго.