Битва

– А почему странно? Раньше я от вас таких слов не слышал.

– Я сам таких слов не говорил, потому что таких параметров не видел. Даже сказать не могу, как реагировать. Нет такого в учебниках.

– Он доктор. Мог он как-нибудь повлиять на исследование?

– Слабо. Если вообще мог.

– Хм, ещё одна задача. – Толкачёв потёр подбородок. Он ожидал результата иного: врёт или нет и на каких вопросах. Он вышел в коридор.

– Заходите.

Расселись на прежних местах.

– Ещё пять минут с вашего позволения. Исаак Соломонович вам знаком?

– Мимолётно.

– Уже хорошо, что не отрицаете.

– А зачем отрицать очевидное?

– Он рассказывал о вас интересные вещи.

– Неужели он стукачок? Вот бы не подумал!

– Фу, ну прямо так сразу и стукачок!.. Он ведь не нам рассказывал, в своём кругу.

– Значит, стукачок в его кругу, – не сдавался Володя.

Как человек порядочный, он стукачей не переносил. Из таких в непредвиденных ситуациях получаются предатели, и неважно кого – друзей, Родины, фирмы.

– Если то, что он сказал, имеет под собой основу, вы представляете для нас определённый интерес.

– Предлагаете стать стукачом? – удивился Володя. – Доносить на врачей, кто коньяк от пациентов в знак благодарности берёт?

Ему стало смешно. Неужели подполковник думает, что Володя будет стучать в органы? Или он похож на такого?

– Зря потешаетесь! Я предлагаю вам сотрудничество.

– Стать заплечных дел мастером? Я думаю, у вас своих специалистов хватает.

– Какие-то у вас дремучие представления о работе спецслужб.

– На скополамин надеетесь? Или что-то новое появилось? Помнится, читал где-то о Фёдоре Ромодановском. Любил говорить о себе: «Всегда в кровях омываемся».

– Это вы о главе Преображенского приказа? – проявил познания Толкачёв.

Фёдор Ромодановский был сподвижником царя Петра I, руководил Преображенским приказом, своего рода сыскным и пыточным ведомством. В народе его боялись, ибо после «третьего огня» признавались все, даже невиновные.

– О нём. Всё-таки предшественник он ваш, хотя и дальний.

– Мы же с врагами государства боремся, и руки не всегда в белых перчатках. Чтобы вам же спокойно работалось и спалось.

– Нет уж, увольте. Мне нравится моя работа, и менять её я не собираюсь.

– Даже если узнаете, что готовится теракт и пострадают невинные люди? Как в Волгограде или при подрыве «Невского экспресса»? Всё равно будете молчать?

– Ну это уж совсем изуверские, людоедские методы. Страдают невинные люди, дети.

– Вы ушли от ответа, выразили свою оценку действиям террористов. К тому же никто отвлекать вас от работы не собирается.

– Да? И как же вы представляете себе мою помощь?

– Вы же можете считывать чужие мысли?

– Иногда это получается – я не профессионал в этой сфере. Может быть, поищете кого-то более… – Володя долю секунды подыскивал подходящее слово, – … продвинутого?

– Не смешите. Пробовали негласно проверять ясновидящих, экстрасенсов – чушь полная. Попытка заработать на доверчивых гражданах, не более.

– А Вольф Мессинг?

– К сожалению, он умер. Такие уникумы рождаются раз в столетие. У нас цейтнот. В город должен прибыть неизвестный нам человек, но с недобрыми целями. Мы получили информацию от агента из ближнего окружения главаря банды.

– Некоторые способности у меня есть, не скрою. Но я должен находиться рядом с этим человеком. И чем ближе, тем лучше. Можно читать мысли по глазам, но и тогда дистанция должна быть не более трёх метров. И как, по-вашему, я вычислю этого человека?

– У нас есть зацепка. Он прибывает поездом на Московский вокзал, и, вероятнее всего, завтра, во второй половине дня.

– Как вы это технически себе представляете? Мне что, идти по вагонам или пассажиров на перрон не выпускать? Тут же возникнет скандал, информация просочится в прессу, на телевидение. Этот ваш «субъект» насторожится. А может, он прилетит самолётом? Только и всего.

– У нас есть план. На входе в здание вокзала со стороны перрона ставим рамку металлоискателя и всех пропускаем через неё. Больших проблем это не вызовет. На многих вокзалах это уже привычная предосторожность, и пассажиры относятся с пониманием. А вы будете стоять рядом. Если удастся угадать, вычислить – даже не знаю, как сказать, – вы нам здорово поможете. А не получится – будем действовать своими методами.

– Хм, в принципе – вполне возможно. Ну хорошо, давайте попробуем – вдруг получится? А дальше что? Я его должен схватить? А вдруг он двухметровый амбал?

– Ни в коем случае! В стороне будут стоять наши люди, вы просто подадите им сигнал: кашлянёте, потрёте нос, вытрете лоб платком.

– И всё?

– Дальше наше дело.

– А вдруг он не русский? Скажем, англичанин или чеченец, не знающий русского языка? Или чукча? Думать-то он будет, вернее, мысли свои облекать в язык, мне незнакомый.

Вопрос поставил Толкачёва в тупик.

– Если мы сейчас будем рассматривать все варианты, ничего путного не получится, только время потеряем. Так вы согласны?

– Думаю, моим убеждениям такая помощь не противоречит.

– Ну, вот и славно. Вопрос в принципе решён, а детали – условный сигнал, форму – обговорим завтра с моими людьми. С двумя из них вы уже знакомы.

– Погодите, какая форма?