Битва

Виктор разлил водку по рюмкам. Пока они разговаривали, он успел разложить закуску по тарелкам. Выходило по-мужски: колбаса сырокопчёная, сыр, сельдь в красном вине, шпроты, маслины. Ничего готовить не надо, всё уже готово к употреблению.

– Ну, давай, Володя, за твой талант! За руки хирургические, за голову удивительную!

– Ты подхалим, Виктор.

– Водка согреется.

Они выпили и набросились на закуску: алкоголь всегда повышает аппетит.

Когда слегка насытились, Виктор сказал:

– Серьёзному человеку помочь надо. Не бизнесмен, при власти, афишировать себя не хочет.

– Если при власти, а не в бизнесе, конкурентов быть не должно. Опять проблемы с бабами? Тошнит уже…

– Я не в курсе, да и не лезу. Меньше знаешь – дольше живёшь. А сплю я всегда хорошо. – Виктор имел в виду пословицу «Меньше знаешь – крепче спишь».

Когда закуска была съедена, а водочка выпита, Виктор задал вопрос повторно:

– Так ты согласен? Давать твой номер?

– Ты и мёртвого уговоришь. Давай.

Виктор удовлетворённо кивнул, попрощался и ушёл.

Володя обошёл свою квартиру. Не апартаменты, конечно, но для одного человека – вполне… И меньше уборки требует. Для Володи, как и для любого другого мужчины, это было существенно. Пыли и грязи он не любил, убирался регулярно – мыл полы, пылесосил, но занятие это считал вынужденным, пустой тратой времени. Вот обстановку следовало поменять на современную, это верно.

Звонок телефона раздался неожиданно, и номер был неизвестный.

– Алло, здравствуйте. Это Владимир Анатольевич?

– Добрый вечер, он самый.

– Этот номер мне дал ваш знакомый Виктор.

– Был такой разговор.

– Мне необходимо с вами встретиться.

– Где и когда?

– Если вы не будете против, я могу подъехать к вам прямо сейчас.

– Подъезжайте.

Уж лучше незнакомец подъедет сам, чем топать ногами неизвестно куда.

Володя кинулся на кухню, вымыл посуду, навёл порядок. Гостя следует встречать в комнате, но и кухня должна блестеть.

Через полчаса в дверь позвонили. Володя открыл.

На площадке стоял мужчина лет сорока пяти, в костюме. Володя сразу понял: мужчина из органов: МВД, ФСБ, УФСИН или из Следственного комитета. А впрочем, не исключены и другие конторы – вроде борьбы с наркотиками. Когда человек работает там долго, профессия накладывает на него отпечаток: короткая стрижка, цепкий взгляд, выражение лица… Впрочем, учителей со стажем он тоже распознавал сразу: у них тон разговора менторский, поучающий. Хотя учитель – это не столько профессия, сколько диагноз. И сам он хоть не судим и под следствием никогда не был, представителей органов недолюбливал. Но по жизни приходилось общаться: в паспортно-визовой службе, с участковым, с гаишниками. В памяти остались грубость, хамство, ощущение вседозволенности.

– Входите, – пересилил себя Володя.

– Я вижу, вы мне не очень рады. – Мужчина вошёл в прихожую.

– Органы не люблю, – признался Володя.

– Вы же с ними ни краем, ни боком, – усмехнулся мужчина.

Володя ещё раз убедился, что был прав. Наверняка он в органах и уже успел пробить на него, Володю, данные.

– Проходите в комнату, располагайтесь.

Незнакомец прошёл мимо Володи, демонстративно потянул носом. Ну да, водочный дух учуял. Да и чёрт с ним, сегодня вечер, суббота – имеет право.

Мужчина сел в кресло, Володя устроился на диване. Незнакомец осмотрел неказистую обстановку квартиры – Володю это разозлило.

– Квартирой интересуетесь? Не продаю.

– Простите, с мыслями собираюсь. Я действительно работаю в силовых структурах. Неприятность у меня. Принёс вчера документы домой – спокойно поработать, а сегодня после обеда они пропали.

– У вас квартира или дом?

– Дом, семья. Все свои, посторонних не было.

– Значит, свои украли.

– Жена, с которой двадцать лет в браке, или дочери-школьницы? – усмехнулся мужчина.

– Надеюсь, другие варианты вроде кражи через открытое окно уже проверили?

– Не без этого, работа такая.

– Не могли же они испариться?

– Потому я у вас.

– Простите, а почему вы решили на меня выйти? Я рекламу в газетах не даю, да и специальность у меня другая.

– В серьёзных кругах наслышаны. Я думал, слухи, небылицы. Но вариантов нет. Если к понедельнику документы не найдутся, самым лёгким для меня будет увольнение с работы по компрометирующим обстоятельствам.

– Я благотворительностью не занимаюсь, – осторожно намекнул Володя. Ему не хотелось связываться с этим делом: в нём могут быть замешаны силовые структуры, криминальные элементы. Крайним будет, как всегда, стрелочник, то бишь он.

Он уже собирался отказаться, но мужчина опередил его и на секунду раньше сказал:

– Я понимаю, силовиков вы не любите. Да и ситуация скользкая, вы полагаете, что сами можете пострадать.

– Вы физиономист, и интуиция у вас на высоте. Ладно, попробую помочь, но результата не гарантирую: я не Господь. Едем к вам домой. Но как мне вас называть? А то как-то неудобно: вы обо мне всё знаете, а я даже имени вашего не знаю.

– Сами не угадаете? – Мужчина посмотрел в глаза Володе.

– Андрей Петрович. А фамилию вашу называть не стоит, господин полковник.

Полковник только крякнул:

– С вами можно иметь дело! Идём!

У подъезда стоял «Хёндай Солярис», выпускавшийся под Питером.