Читаем Битлз: секретные материалы полностью

В начале июля, в понедельник, лейтенант МИ-6 Клифф Мак-Фарен вернулся из отпуска в Испании, где в окрестностях Барселоны целый месяц с семьей наслаждался солнцем, теплым морем и отличным испанским вином. Но все это осталось где-то там, в Испании, — реальность лежала на столе в виде толстой папки, на которой сбоку было написано по-русски название операции «Сева Шар-городцев». А на самой папке, справа, стоял гриф «Совершенно секретно». Сам Мак-Фарен получал эту папку в секретариате отдела под расписку. В папке копия проекта приказа по вокально-инструментальным ансамблям Минкульта СССР. Анкеты всех участников московских групп. Эти анкеты были заполнены ими при вступлении в московский бит-клуб. Копии были переданы в Минкульт СССР. Участники самодеятельных групп и коллективов были уверены, что анкеты давно находятся в КГБ, но что они переведены на английский язык, тщательно проанализированы и находятся в МИ-6 — этого никто даже и представить себе не мог. А где же тогда оригиналы? А оригиналы долгое время находились в коробке у Саши Маркова дома под кроватью. В кафе «Молодежном» хранить их было негде, и он взял коробку домой. Так что КГБ здесь было ни при чем. А МИ-6 на основе имеющихся данных стало разрабатывать операцию «Сева Шаргородцев». Идея была проста: ведущий музыкальных программ Би-би-си должен быть русским и стать своим для слушателей и вести антисоветскую пропаганду в музыкальной программе. Англичанину сложно — все это явно отдает клеветой, а свой, русский, просто критикует советский строй, в котором вырос, не важно, разбирается ли он в поп-музыке, — у МИ-6 найдутся компетентные сотрудники.

Мак-Фарен включил кондиционер, пододвинул пепельницу, достал свои любимые сигареты «Бристоль», закурил и задумался над папкой «Сева Шаргородцев»: кто это может быть? Были только общие критерии, а что за этим? Кто он, Сева Шаргородцев?

<p><strong><emphasis>Москва. Середина сентября 1969 года. Джазовый клуб «Печора», пр-т Калинина</emphasis></strong></p>

Как-то в субботу Саша Марков со своим соседом по двору Сашей Соловьевым практически случайно забрели в «Печору». Здесь джазовые музыканты играли постоянно, бит-группы не приглашались, кафе «Молодежное» закрылось на ремонт, а заниматься группами было некому, да и зачем — теперь все было официально, бывшими самодеятельными коллективами занимались филармонии и другие концертные организации. Макаров и Соловьев разделись и поднялись на второй этаж. Народу было много. Марков пробежал зал глазами и вдруг случайно увидел Алексея Баташова у столика почти рядом со сценой. Баташов был большим знатоком джаза, как отечественного, так и зарубежного. Марков толкнул Соловьева локтем в бок:

— Смотри, вон Баташов сидит, и места вроде бы у него есть.

Баташов внимательно слушал выступавших музыкантов. Увидев Макарова, кивнул и показал на два свободных стула рядом.

— Ну что, балалаечник, — так он называл где-то с начала 60-х Маркова, — не довели тебя твои группы до дурдома?

— Нет, — пожал плечами Марков.

— Ладно, садитесь, слушайте настоящую музыку, да выпить возьмите, фруктов каких-нибудь. Сейчас еще Леша Козлов подойдет.

— Играть будет? — спросил Марков.

— Будет, будет, у него новый саксофон, очень хороший звук.

Леша Козлов, подойдя, тоже съязвил:

— Кого я вижу? Балалаечники пришли послушать хорошую музыку, это не то, что там ваши группы в три аккорда.

Джаз был действительно хорош, и мелодии знакомые.

Соловьев вдруг встрепенулся, показал глазами:

— Саш, смотри, вон Костров и Зайцев с девушками. Подойдем?

— Подойдем, — сказал Марков.

Ему, в общем-то, и не хотелось встречаться с выпускниками МГИМО. Наверняка все хорошо устроились, хвастаться будут. Сам же Марков после института, отказавшись от аспирантуры, пошел в обычную школу учителем английского языка. Но ему обрадовались. Зайцев и Костров были с девушками. Удивились, что он в школе. «Учителем?» Костров уже работал во Внешторге, его девушка Ира Чернова — врачом в поликлинике МИД СССР. Зайцев распределился в МИД. Соловьев, правда, еще учился в Бауманском институте. Поговорили о том, о сем. Пожалели, что кафе «Молодежное» закрылось. Но в основном разговоры были о том, кто после института куда пошел работать. Кто-то еще остался в группах, а кто-то уже понял, что надо идти работать по специальности. Тех, кто был с музыкальным образованием, как, например, Толя Власов из группы «Орфей», пошли в Москонцерт, где со своей группой «Веселые гитары» уже работал Григорий Свободкин; он не разбирался ни в бит-музыке, ни в рок-н-ролле, поэтому брал почти всех, кто разбирался.

Маркова нашел Баташов.

— Саш, — сказал он, — я ухожу, перешел бы со своими друзьями за мой столик, там лучше слышно и видно.

Собрались и с вином и закусками пересели поближе к сцене, где играли музыканты, прошедшие советскую школу борьбы с джазом.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии