Битая карта

— Нам еще раз то же самое, когда освободитесь, — сказал англичанин, единственный из троих, кто уже опорожнил свой стакан. Ему было под сорок — меньше, чем женщине. Вид у него был подтянутый, процветающий, но слегка хулиганский. Что-то было такое в его фигуре — в том, как он сутулился, словно нависая над стойкой, того и гляди рухнет на пол или бросится на жертву. Его голова слегка покачивалась в такт с движениями сонных век.

Третий из группы был самым молодым — лет тридцати пяти. Он курил французские сигареты и смотрел на бутылки над стойкой. Либо на бутылки, либо на меня в зеркало, подумал Ребус, как я смотрю на него. Да, не исключено. Этот третий как-то нарочито стряхивал пепел с сигареты. Ребус обратил внимание, что и курит он, не затягиваясь, — удерживает дым во рту, а потом разом резко выдыхает. Если его спутники по-прежнему стояли, то он уселся на высокий табурет у стойки.

Ребус вынужден был признать, что он заинтригован. Невероятная троица. И похоже, это только начало…

В зал вошли двое новых посетителей и, судя по всему, вознамерились там остаться. Бармен поспешил к ним, и это дало повод для обмена репликами между двумя мужчинами и женщиной.

— Черт побери, ну и хамло. Он нас так и не обслужил.

— Успокойся, Джейми, мы вроде не умираем от жажды.

— Ты уж говори за себя. Я и не почувствовал, как выпил. Нужно было вообще четвертную заказывать.

— Допей мою, — сказала женщина, — только не заводись.

— Я и не завожусь, — сказал сутулый, хищного вида англичанин, который и точно завелся.

— Тогда иди в жопу.

Ребус едва сдержал ухмылку. Женщина произнесла это так, будто обменивалась любезностями с приятелем.

— Иди сама в жопу, Луиза.

— Ш-ш-ш, — остерегающе зашипел на них тот, который курил французские сигареты. — Не забывайте, мы здесь не одни.

Второй мужчина и женщина посмотрели в сторону Ребуса, который сидел, уставившись перед собой, и попивал свое пиво.

— Одни, — сказал первый мужчина. — Абсолютно одни.

На этом он иссяк и умолк. Бармен вернулся.

— Еще раз то же самое, бармен, будьте уж так добры…

Атмосфера стала быстро разогреваться. Появилось трое местных — они уселись за столик неподалеку и принялись играть в домино. Ребус подумал, что им, возможно, платят за это, чтобы создавали местный колорит. Даже больше колорита, вероятно, было в товарищеском матче между «Мидоубэнк Тисл» и «Рейт Роверс». Пришли еще два клиента и втиснулись между Ребусом и троицей. Они, казалось, восприняли как личное оскорбление, что кто-то оказался в баре раньше их и что кто-то из этих ранних пташек разместился вплотную к их исконному месту у стойки. Поэтому они пили в мрачном молчании и лишь переглядывались всякий раз, когда англичане обменивались репликами.

— Слушайте, — сказала женщина, — мы что сегодня — возвращаемся? Если нет, то нужно подумать, где будем ночевать.

— Мы могли бы переспать в «Гнезде».

Ребус поставил стакан.

— Что ты несешь? — возразила женщина.

— Я думал, мы для этого сюда и приехали.

— Я не смогу там уснуть.

— Не зря говорят — поминальное бдение.

Англичанин громко, на весь бар, рассмеялся, потом смолк. Костяшка домино стукнула о столешницу, потом еще одна. Ребус поставил стакан на стойку и подошел к трем клиентам:

— Вы тут, кажется, говорили о гнезде?

Англичанин медленно сомкнул и разомкнул веки.

— А вам что до этого?

— Я полицейский. — Ребус показал удостоверение. Два мрачных завсегдатая допили свое и поспешили удалиться. Полицейское удостоверение иногда оказывает такое действие… — Инспектор уголовной полиции Ребус. Так о каком гнезде вы говорили?

Все трое, казалось, мигом протрезвели. Это была напускная трезвость, игра, но хорошая игра, такое умение дается только долгими годами тренировки.

— И все же, — сказал англичанин, — какое вам до этого дело?

— Все зависит от того, о каком гнезде вы говорите, сэр. В Даффтауне превосходный полицейский участок. Если хотите — можем проехаться туда…

— О «Гнезде глухаря», — сказал любитель французских сигарет. — Этот дом принадлежит нашему общему другу.

— Принадлежал, — поправила его женщина.

— Значит, вы дружили с миссис Джек?

Да, дружили. Они представились. Англичанин оказался шотландцем: Джейми Килпатрик, торговец антиквариатом. Женщина: Луиза Паттерсон-Скотт, жена (бывшая) магната-ретейлера. Второй мужчина: Джулиан Каймер, художник.

— Я уже говорил с полицией, — сказал Джулиан Каймер. — Они мне вчера звонили.

Да, с ними со всеми разговаривали, спрашивали, что им известно о перемещениях миссис Джек. Но они не видели ее несколько недель.

— Я говорила с ней по телефону, — сказала миссис Паттерсон-Скотт, — за несколько дней до того, как она отправилась отдохнуть. Она не сказала, куда едет. Просто говорила, что хочет несколько дней побыть наедине с самой собой.

— И что вы делаете здесь? — спросил Ребус.

— Мы приехали на поминальное бдение, — сказал Килпатрик. — Наша маленькая дань дружбе, наш скорбный час. Так что отвязались бы вы лучше от нас и не мешали нам исполнить свой долг.

— Не слушайте его, инспектор, — сказал Джулиан Каймер. — Он немного пьян.