Битая карта

Наконец дорога стала получше. Теперь он ехал по гравию. Потом крутой поворот, и за поворотом он неожиданно увидел перед собой дом. На травке перед домом был припаркован полицейский «мини-метро». Недалеко от входа в дом бежал тоненький ручеек. Никакого сада не было, только лужайка, окруженная лесом, а в воздухе влажно пахло соснами. За домом начинался высокий склон. Ребус вышел из машины, чувствуя, как спадает напряжение. Дверца «метро» открылась, и из машины вышел человек в полицейской форме с внешностью фермера.

Картина годилась для Книги рекордов Гиннесса: какого роста гигант способен поместиться на переднем сиденье «мини-метро»? Он был молод — лет двадцати, не больше. На румяном лице его сияла улыбка.

— Инспектор Ребус? Констебль Моффат.

Рука, которую пожал Ребус, была размером с совковую лопату, но оказалась на удивление мягкой, почти как у женщины.

— Сержант Нокс тоже собирался приехать, но дела задержали. Он просит его извинить и надеется, что я смогу вам помочь, это ведь мой медвежий угол, так сказать.

Ребус, поглаживая затекшую руку, улыбнулся его словам. Потом помассировал поясницу, распрямился и шумно выдохнул. Позвонки хрустнули и встали на место.

— Издалека ехали? — сказал, глядя на него, констебль Моффат. — Но вы довольно быстро добрались. Я всего пять минут как здесь.

— Вы еще раз тут все осмотрели?

— Нет. Думал, лучше дождаться вас.

Ребус кивнул:

— Давайте начнем снаружи. Большой дом. Я хочу сказать, что после такой дороги я ожидал увидеть что-нибудь поскромнее.

— Ну, дом здесь давно, в этом все дело. При нем был отличный сад, хорошая дорога, да и лес не подступал так близко. Но было это еще до моего рождения. Думаю, дом построили в двадцатые годы. Это остатки большого поместья. Его распродавали по участкам. Раньше тут нанимали специальных людей, которые содержали место в порядке. Но те дни давно прошли, и теперь мы имеем то, что вы видите.

— И все же дом, кажется, в хорошем состоянии.

— Да, но черепица кое-где пообвалилась, да и окна не мешало бы подремонтировать.

Моффат говорил с уверенностью знатока. Они шли вокруг дома — двухэтажного сооружения из прочного на вид камня. На взгляд Ребуса, такой дом смотрелся бы на своем месте и на окраине Эдинбурга, а потому видеть его здесь — на поляне, в глуши — было странновато. У дома имелась и задняя дверь, возле которой стоял единственный мусорный бак.

— Отсюда вывозят мусор?

— Вывозят, если уговоришь их сюда заехать.

Ребус поднял крышку. Запах отвратительный. Тухлый шмат лосося — ему показалось, что это лосось, — куриные или утиные кости.

— Удивительно, что здесь не побывали звери, — сказал Моффат. — Олень, лесная кошка…

— Похоже, это уже давненько лежит, да?

— Да, я бы не сказал, что осталось с прошлой недели, сэр. Если вы это имеете в виду.

Ребус посмотрел на Моффата.

— Я это имею в виду, — подтвердил он. — Всю последнюю неделю и еще несколько дней миссис Джек не было дома. Она ездит на черном «БМВ». Предположительно приезжала сюда.

— Если это и так, то никто из тех, с кем я говорил, ее не видел.

Ребус вытащил дверной ключ.

— Посмотрим, не найдется ли внутри чего-нибудь, что говорило бы об ином. — Но сначала он вернулся и взял две пары новых пластиковых перчаток, одну передал констеблю. — Не знаю, подойдут ли они вам, — сказал он. Но перчатки подошли. — Отлично. Постарайтесь ничего не трогать даже в перчатках. Можно стереть или смазать отпечатки. Помните: мы имеем дело с убийством, а не с лихачеством на дороге или кражей коровы. Ясно?

— Да, сэр. — Моффат шмыгнул носом. — Вкусная картошка? Я отсюда чую запах уксуса.

Ребус захлопнул дверцу машины.

— Идем.

* * *

В доме пахло сыростью. По крайней мере в узком коридоре. Двери, выходившие в коридор, были распахнуты, и Ребус вошел в первую — в комнату, которая тянулась до самой задней стены дома. Обставлена комната была так, чтобы ее обитатель чувствовал себя комфортно: три дивана, два кресла, кресла-мешки, лежали декоративные подушки. Были тут еще телевизор и видеомагнитофон, стереосистема на полу, один из громкоговорителей опрокинут. А еще — полный кавардак.

Начать с кружек, чашек и стаканов. Ребус понюхал одну из кружек. Вино. Вернее, уксусный осадок, оставшийся в кружке, когда-то был вином. Пустые бутылки бургундского, шампанского, арманьяка. И пятна — на ковре, на подушках, на одной из стен, в которую швырнули стакан, от удара разбившийся. Пепельницы переполнены. Из-под одной из напольных подушек торчало ручное зеркало. Ребус нагнулся к нему. Следы белого порошка по кромке. Кокаин. Он оставил зеркальце на месте и подошел к стереосистеме, посмотрел, какие у хозяев музыкальные предпочтения. Записи в основном на кассетах. «Флитвуд Мак», Эрик Клэптон, «Симпл майндс»… и оперы. «Дон Жуан» и «Свадьба Фигаро».

— Попойка, сэр?

— Да, вот только когда? — У Ребуса создалось впечатление, что этот кавардак — результат не одного вечера. Множество бутылок было сдвинуто в сторону, чтобы освободить небольшое пространство на полу, в центре которого стояла единственная бутылка — именно стояла, не лежала — и две кружки, одна со следами помады.