Битая карта

— Вот оно что. — Теперь на лице у Киннаула появилась улыбка. Ребус не мог вспомнить, чтобы в каком-нибудь из своих фильмов он улыбался. И понятно почему. Улыбка превращала Киннаула из грозного тяжеловеса в великовозрастного подростка, лицо его сразу светлело, становилось невинно-добродушным. — Так, значит, вам Кэт нужна? — Он через плечо Ребуса посмотрел на жену. — Все в порядке, Кэт?

— В полном, Рэб.

Киннаул снова посмотрел на Ребуса. Улыбка исчезла.

— Вероятно, вы хотите взглянуть на библиотеку, инспектор? Вы могли бы там и поговорить с Кэт.

— Спасибо, сэр.

* * *

В Эдинбург Ребус возвращался задворками. Там и ехать приятнее, и машин меньше. В библиотеке ему не много удалось узнать, кроме того, что Рэб печется о своей жене, так печется, что даже не счел возможным оставить ее наедине с Ребусом. Чего он боится? Он все время торчал в библиотеке, делал вид, будто ищет что-то, потом уселся с книгой, прислушиваясь к незамысловатым вопросам Ребуса и наблюдая за тем, как Ребус вручает ей список книг с просьбой быть начеку в случае чего. Кэт Киннаул взяла у него ксерокопию и молча кивнула.

Библиотека располагалась наверху, в одной из комнат, изначально отведенных, вероятно, под спальни. Две стены были заставлены шкафами, в основном застекленными. И за этими раздвижными стеклами хранилась скучнейшая книжная коллекция — скучнейшая, на взгляд Ребуса, хотя одного ее вида оказалось достаточно, чтобы Кэт Киннаул вышла из своего сомнамбулического состояния. Она обратила внимание Ребуса на некоторые экземпляры.

— Великолепное первое издание… переплет из телячьей кожи… некоторые страницы так и не разрезаны. Вы только представьте: эта книга напечатана в 1789 году, но если я разрежу страницу, то буду первая, кто их прочтет. А вот это томик стихов Бёрнса, издание Крича…[17] первое издание Бёрнса в Эдинбурге. Есть у меня и кое-какие современные книги. Вот Мюриэл Спарк… вот «Дети полуночи»…[18] Джордж Оруэлл.

— И вы все это прочли?

Она посмотрела на Ребуса так, будто он спросил про ее сексуальные предпочтения. На выручку ей пришел Киннаул:

— Кэт коллекционирует книги, инспектор. — Он подошел и приобнял ее. — Она могла бы с таким же успехом собирать марки, фарфор или старинные китайские куклы. Верно я говорю, детка? Но у нас книги. Она собирает книги. — Он слегка привлек к себе жену. — Она их не читает. Она их коллекционирует.

Ребус покачал головой, постукивая пальцами по рулевому колесу. Потом вставил в магнитофон кассету с «Роллинг стоунз». Подмога конструктивному мышлению. С одной стороны, профессор Костелло с его великолепной библиотекой, книги которой читаются и перечитываются и стоят целое состояние, но они доступны, их можно взять и прочесть. С другой — Кэт Киннаул. Он не мог толком понять, почему сочувствует ей. Наверно, нелегко быть замужем за… Ну да, ведь она сама это сказала? Правда, говорила она об Элизабет Джек. Миссис Джек — вот кто действительно интересовал Ребуса. Чем дальше, тем больше — она просто не шла у него из головы. Он очень надеялся на скорую встречу…

* * *

Не успел он вернуться в кабинет, как ему позвонили из Даффтауна. Пока он поднимался по лестнице, он узнал, что, по слухам, к середине следующей недели поступит официальное сообщение: участок на Грейт-Лондон-роуд закрывается. «Вот тогда я и отправлюсь восвояси — в Марчмонт», — подумал Ребус.

В кабинете звонил телефон. Он всегда звонил, когда Ребус открывал дверь кабинета — чтобы войти или выйти. Зато когда он сидел за столом, телефон мог молчать часами, и хоть бы один…

— Ребус слушает.

Последовала пауза, а потом раздался такой треск на линии, будто звонили из Сибири.

— Инспектор Ребус?

Ребус вздохнул и расслабился.

— Да. Слушаю.

— Здравствуйте, сэр. Связь ужасная. Говорит констебль Моффат. Вы просили, чтобы кто-нибудь съездил в «Гнездо глухаря»?

Ребус навострил уши.

— Да, просил.

— Так вот, сэр, я только что вернулся и… — Треск раздался такой, будто заработал счетчик Гейгера. Ребус отвел трубку от уха. Когда треск прекратился, констебль как раз заканчивал: — Не знаю, что вам еще сказать, сэр.

— Можете рассказать все с самого начала, — сказал Ребус. — На линии случился атомный взрыв.

Констебль Моффат начал снова, медленно и четко, словно разговаривал со слабоумным:

— Я говорил, сэр, что съездил в «Гнездо глухаря», но там никого нет. И ни одной машины возле дома. Я заглянул в окна. Судя по всему, там кто-то недавно был. Как видно, с компанией. Винные бутылки, стаканы и все такое. Но в данный момент никого нет.

— А у соседей вы не спрашивали?.. — Еще не успев закончить вопроса, Ребус понял, что брякнул глупость. Констебль на том конце провода, понятно, рассмеялся.

— Там нет никаких соседей, сэр. Ближайшие — мистер и миссис Кенноуэй, но до них целая миля пешком, и дом у них за холмом.

— Ясно. И больше вы ничего не можете сказать?

— Ничего больше и в голову не приходит. Если бы вы спросили что-нибудь конкретное… Э-э… То есть, конечно, я знаю, что дом принадлежит члену парламента, я читал в газетах…