Битая карта (сборник)

Более точен был, пожалуй, французский премьер-министр Ж. Клемансо, прозванный Клемансо-тигром. «Случилось нечто такое, чего решительно никто не мог предвидеть, — признавал этот политик, набивший руку на империалистическом разбое, — Россия, доведенная до крайних пределов разрухи, вся изголодавшаяся; теснимая со всех сторон изнутри и извне, эта Россия вдруг точно прикоснулась к какому-то источнику живой воды и ощутила в себе такую мощь, что отразила и последний удар Юденича и Родзянко — удар, как всем казалось, смертельный».

Захват Петрограда не состоялся, началась агония Северо-Западной армии. Длилась она еще несколько месяцев в болотах Эстонии, пока в январе 1920 года не был издан официальный манускрипт Юденича о ликвидации его воинства. Не обошлось, как всегда в подобных обстоятельствах, без трагикомических ситуаций.

Обманутые солдаты и унтер-офицеры Юденича, проклиная свою судьбу, умирали от сыпного тифа в дощатых лесных бараках, отведенных для них эстонскими властями, а свежеиспеченные генералы затеяли тем временем междоусобную драчку за присланное из колчаковских фондов золото.

«Крылатки», всего полгода назад казавшиеся наиболее устойчивой и надежной валютой, мгновенно пали в цене, превратившись в ничего не стоящие бумажки. Поползли слухи, что золотой запас раскраден, что остатки его главнокомандующий намерен увезти за границу.

Залихватский фортель выкинул батька Булак-Балахович. Ворвался со своими подручными в Ревель, проник в гостиницу «Золотой лев», где квартировал Юденич, и, предъявив поддельный ордер на арест, среди бела дня похитил главнокомандующего.

Личная охрана была найдена в темной кладовке связанной по рукам и ногам, с кляпами во рту, супруга Кирпича колотилась в истерике, и никто не знал, куда увезли главнокомандующего, жив ли он, где его искать.

Скандал разросся еще и оттого, что мстительный батька объявил Юденича изменником, рассчитавшись таким образом за прежние свои обиды. Говорили, что публично грозился вздернуть старика на виселицу, что намерен сорвать за него какой-то фантастический выкуп. Еще говорили, что главнокомандующий плакал и на коленях просил прощения у Станислава Никодимовича, а тот будто бы куражился и велел позвать фотографа, чтобы запечатлеть для истории эту сцену.

Лишь энергичное вмешательство английской военной миссии и телеграмма самого Черчилля помогли вызволить главнокомандующего из-под стражи.

Вскоре после этого инцидента Юденич покинул разгромленную армию и отправился в Стокгольм, чтобы доживать свои дни на эмигрантских хлебах. Напоследок не удержался, больно лягнул Родзянку. Преемником своим и продолжателем назначил не блистательного Александра Павловича, втайне об этом мечтавшего, а «петроградского генерал-губернатора» Глазенапа, да еще произвел того в генерал-лейтенанты, уравняв в чине с Родзянкой.

В эмиграции Кирпич прожил до глубокой старости. Избегал встреч с корреспондентами и упорно отказывался от сочинения мемуаров. На досуге у него, надо полагать, хватало времени, чтобы поразмыслить о причинах краха своей авантюры и о бесславном конце операции «Белый меч».

Зато сподвижники его понаписали гору книжек, на всяческие лады объясняя неудачу. Доставалось при этом и Кирпичу.

«Огромная ответственность за гибель армии лежит на самом генерале Юдениче, человеке безвольном и упрямом, — утверждал один из них, сам претендовавший на роль главнокомандующего. — Этот дряхлый старик не имел права брать на себя столь ответственный пост».

Другой, несколько более объективный, высказался иначе:

«Не в стратегической бездарности Юденича секрет разгрома Северо-Западной армии под Гатчиной и Царским (Детским. — Ред.) Селом. Бывший герой Эрзерума мог бы оказаться с успехом и героем Петрограда, но для этого нужно было, чтобы он не был генералом Юденичем, т. е. чтобы он и его ближайшие сотрудники не были выразителями идей отжившего мира».

Двадцать третьего ноября «Петроградская правда» опубликовала сообщение Комитета обороны Петрограда о раскрытом чекистами белогвардейском заговоре.

«В дни юденического наступления, — писала газета в передовой статье „Непобедимое“, — мировая буржуазия ставила свою решительную ставку. Заговор ее был блестяще подготовлен. И все же контрреволюция потерпела позорнейшее поражение, ибо тщетны все попытки победить непобедимое».

Бессонная работа Профессора и других сотрудников Петроградской чека принесла свои добрые плоды.

Удалось выявить и обезвредить все разветвления этого большого заговора, а истинных его заправил тщательно отделить от второстепенных участников, не успевших принести серьезного вреда. Кстати, подавляющее большинство заговорщиков было приговорено к высылке в трудовой лагерь до конца гражданской войны — наиболее часто применяемой в ту пору мере наказания.

Огромных усилий стоило выявление агента английской разведки, проникшего в аппарат Чрезвычайной комиссии.