Бить нужно смело

– Мне не нравится, что у меня на тебя стоит. Не нравится, что именно этого ты и добиваешься. А ещё не нравятся мысли, что… как ты там сказала?.. До меня никто не озадачился, так? – раздражённо рыкнул он, но быстро справился и погасил ненужную эмоцию.

– Понимаю, – рассмеялась нахалка и обеими руками вцепилась в ворот его рубашки, притягивая к себе. – Предпочитаешь во всём быть первым? – шепнула, едва касаясь губами завитка его уха. – Обломись! – ухмыльнулась и оттолкнула мужчину.

Багдасаров внимательно следил за каждым её жестом, за каждым вздохом. Цеплялся взглядом за каждый сантиметр кожи. Отдельной историей были глаза. И стоило только в них окунуться, как всё разумное в нём угасало. В её глазах была война. Непримиримая и жёсткая. В её глазах был рассвет. Яркий и соблазнительный, как новая жизнь. В её глазах были боль и отчаяние, которые она надеялась погасить тем самым бунтом, что так старательно демонстрировала ему сейчас. Но разобраться с этим не удалось – оповещение от водителя буквально вырвало из плена чужой души.

– Пора домой… – уже далеко не так уверенно пробормотал Багдасаров и едва удержался от желания коснуться губами её губ. Почему-то это желание показалось естественным и непредосудительным. «Нельзя чего-то желать настолько сильно» – всплыла в голове мысль, и он отшатнулся, не позволяя себе поддаться соблазну.

Свежий уличный воздух освободил от странной зависимости. Желание, что сжигало дотла минуту назад, казалось лишь призрачной дымкой. Девчонка в его руках задрожала, светлая тонкая кожа покрылась мурашками. Она чуть сонно, заторможено моргала и беззастенчиво жалась к нему. Правда, в этом больше не было скрытого эротизма. Только понятное желание согреться и спрятаться от внезапного порыва ветра.

– Твоя машина? – будто удивилась девчонка, окидывая взглядом блестящий полированный бок его недавнего приобретения. – Крутая… – выдохнула и вдруг смешалась, зажалась, бледные до этого щёки покрылись густым румянцем. – Ты классный, – прошептала малышка, не решаясь поднять на него глаза. – Не такой, как все эти уроды.

Ответить на подобное признание было нечего, и Багдасаров подвёл девчонку к авто, открыл для неё заднюю дверцу. Отчего-то медля, он придержал пальцами за острый подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Не шали, котёнок, – внушительно проговорил, склонившись над белобрысой макушкой, лишь на подсознательном уровне отмечая, что натуральная красота внезапно показалась настолько соблазнительной.

Приставив ладошку к виску, она до невозможного игриво и женственно «отдала честь» и с готовностью кивнула, соглашаясь на любые условия. На мгновение малышка показалась сущим ангелом, и на её неловко разведённые в стороны руки Багдасаров ответил вполне отеческими объятиями. Малышка скользнула по его бокам, но больше не пыталась играть. Отступившись, она ловко запрыгнула на заднее сидение и хлопнула дверцей.

Машина ещё не тронулась с места, когда девчонка высунулась в люк и, расставив локти на крыше авто, сверкнула шикарной улыбкой.

– Как тебя зовут? – рассмеялась она, демонстрируя ровные белые зубы.

Будь Багдасаров моложе, он бы поплыл от одной только этой улыбки.

– Юра! – представился.

Девчонка довольно кивнула и рассмеялась громче, демонстрируя улов: его портмоне. Она беззастенчиво заглянула внутрь и присвистнула, оценивая чужую щедрость.

– Сегодня я пью за тебя, Юра! – громогласно объявила красотка, изымая наличку и разворачивая её веером. Портмоне бросила ему в руки.

Хлопнув по крыше машины ладошкой, малышка по-боевому скомандовала: «Поехали!», а когда Багдасаров махнул рукой, авто плавно тронулось с места.

– Ты, правда, классный! – радуя своим заливистым смехом, выкрикнула она и помахала на прощание. На это оставалось только развести руками. Было в ней что-то такое… цепляющее… Что-то пульсирующее, горячее, живое!.. Что-то, что так хотелось присвоить. Только потому их встреча была не последней. Эта встреча стала только началом.

Глава 17. Влада. Сейчас

Влада злилась на него. За то, что явился и за то, что всё-таки вскрыл старую пульсирующую рану. Забыть было проще. Сделать вид, будто всё хорошо, казалось выходом. Теперь же получалось, что она наивно пряталась от собственных страхов. Пряталась, подстраивалась под них, наверно, даже пыталась смириться, но… к чему всё привело?.. К тому, что среди ночи хочется выть от собственной беспомощности, хочется кричать от раздирающей злости и хочется плакать навзрыд, наивно полагая, что это поможет что-то исправить. А ещё… ещё тоже хочется вспомнить. Каким был он и какой она…

Надо же, Багдасаров сказал, что она совсем не изменилась! Даже интересно, что имел в виду? Может быть, взбалмошный характер? Или привычку ходить по грани, зависая одной ногой над пропастью? Или, не дай бог, намекал на талант находить приключения на пятую точку! Уж в этом ей не было равных!.. Но было кое-что ещё. То, что казалось важным и настоящим. То, что имело цену, но так ей и не досталось.