Бить или не бить?

Характер наказаний зависел от типа учебного заведения. В государственных школах телесные наказания осуществлялись исключительно директором или его помощником и были сравнительно мягкими. В публичных школах, с их древними традициями, поддержание дисциплины, включая раздачу палок, было возложено на старшеклассников, капитанов «домов» или спортивных команд, «префектов» или «мониторов» (надзирателей). Число ударов зависело не только от серьезности проступка, но и от возраста воспитанника. Первоклассник мог получить четыре удара, второклассник — шесть, шестиклассник — до десяти ударов. Наказание было, как правило, публичным. В одной школе, прославившейся своими учебными достижениями, префекты вплоть до 1965 г. имели право наказывать спортивной туфлей провинившихся младшеклассников, но порой этого унизительного наказания не избегали даже 18–19-летние шестиклассники, которые могли быть по возрасту старше префектов.

Питер Таунсенд, муж принцессы Маргарет, ради которого она пожертвовала своим титулом, вспоминает школу Хейлсбери 1920-х годов:

«Меня били за пустяковые проступки шесть раз. Однажды, поняв, что мне предстоит, я, чтобы уменьшить боль, подложил под брюки шелковый платок. После беседы с директором, которая закончилась приказом „Приготовь спальную комнату!“ — я побежал вдоль комнаты и заметил, что мой шелковый платок болтается, как вымпел, в одной из моих штанин. Этим я заработал лишний удар палкой.

Приговоренный сам готовил комнату. Это было, как рыть собственную могилу. Ты сдвигал всю мебель к одной стене, за исключением двух деревянных стульев, которые ставил спинками друг к другу, чтобы твоим палачам было удобнее тебя пороть. Для жертвы порка префектами была испытанием характера. Ты ожидал своих палачей; когда они прибывали и командовали: „Нагнись!“ — ты, следуя благородной традиции множества смелых мучеников, подымался на эшафот, становился коленями на один стул и наклонялся так, чтобы твоя голова касалась сиденья другого. Ты держал сиденье руками и ждал, пока разбежится первый из палачей, затем второй, третий и четвертый (максимальное число ударов, дозволенное префектам дома). Затем раздавалась команда: „Можешь идти!“ Ты подымался со всем достоинством, какое мог собрать, и с высоко поднятой головой покидал комнату, с уверенностью, что если ты не вздрогнул, ты успешно выполнил еще одно упражнение на выживание» (Townsend, 1979).

В Королевской школе Кентербери, расположенной рядом со знаменитым собором (она была основана в 597 г. как церковная, а в 1541 г. Генрих VIII преобразовал ее в публичную; среди знаменитых ее воспитанников писатели Кристофер Марло и Сомерсет Моэм, физик Уильям Гарвей, фельдмаршал Монтгомери), в 1940-х годах все наказания распределяли капитан школы и мальчики-старосты. Старосты ловили нарушителей и затем, после вынесения приговора, били их палкой. Порка считалась ответственной экзекуцией: «Знаешь, это не просто так, ударить его палкой!» К ней заранее готовились. Старосты обычно собирались за пять минут до назначенного времени, надевали парадную красную мантию и тщательно изучали списки провинившихся, которые ждали своей очереди в соседней комнате. Шутить и смеяться в это время было запрещено. Порол нарушителя обычно тот староста, который заметил нарушение. Большинство старост откровенно наслаждались своей властью. Когда провинившийся входил в комнату, староста говорил ему: «Джонс, я накажу тебя за то, что ты бегал по коридору. Ты хочешь что-нибудь сказать?» Затем, не обращая внимания на слова осужденного, он приказывал ему стать на колени на кресло, лечь животом на его спинку, выпятить зад, приподнять и раздвинуть фалды пиджака и разгладить брюки. Младший староста ощупывал, хорошо ли натянуты брюки, после чего начиналась порка. При первом ударе наказываемый лишь молча вздрагивал, после третьего или четвертого удара он не мог не вскрикивать. Если мальчик молчал, подозревали, что он подложил что-то под свои штаны, надел дополнительные трусы и т. п. Опытные старосты могли определить жульничество даже по звуку ударов. В этом случае количество ударов увеличивалось. По завершении экзекуции староста говорил: «Теперь ты можешь идти», на что выпоротый должен был ответить «спасибо!» или «спасибо, Симпсон!». Любое лишнее слово расценивалось как дерзость и могло повлечь дополнительное наказание.

Многих старост экзекуция сексуально возбуждала. Чтобы скрыть свою эрекцию, они прикрывали переднюю часть брюк мантией или держали руки в карманах, а после порки приватно «разряжались» в туалете. То же делали и некоторые наказанные. Не удивительно, что «старый мальчик», описавший практику Кентерберийской школы полвека спустя, не видит в ней ничего особенно жестокого и считает, что она «определенно улучшила» его характер и сделала его лучшим человеком и гражданином, чем он мог бы стать без нее.