Бить или не бить?

3207 студентов из трех колледжей спрашивали, возбуждали ли их когда-либо мазохистские сексуальные образы и имели ли они реальный опыт такого рода. Выяснилось, среди студентов, которых часто телесно наказывали, мазохистский секс возбуждал 75 %, а среди вовсе непоротых — лишь 40 %. У детей сердечных и любящих родителей мазохистский секс встречается значительно реже, чем у холодных и суровых, но влияние телесных наказаний гораздо сильнее. У детей холодных родителей высокий уровень сексуального мазохизма существует независимо от количества телесных наказаний, последние усиливают его лишь на 12 %. Зато в семьях, где царят теплые отношения и уровень мазохизма ниже, независимо от объема телесных наказаний, последние повышают его на целых 48 %. Это происходит потому, что порка любящими родителями побуждает ребенка смешивать любовь с насилием, повышая вероятность того, что в дальнейшем насилие станет компонентом его взрослой сексуальности.

Все это, возможно, не лишено интереса, но не учитывает многих других существенных факторов. Склонность поротых детей к сексуальному насилию, даже если пренебречь социально-средовыми и ситуативными факторами, может объясняться их повышенной общей агрессивностью, за которую их, возможно, чаще наказывали. Рискованный секс может зависеть, с одной стороны, от генетически обусловленной любви к острым ощущениям, а с другой — от характера гендерной социализации и сексуального образования. Число сексуальных партнеров в юности не индикатор неблагополучия, а сложный психологический и культурный показатель, обсуждать его вне гендерного контекста невозможно. Данные Страуса о сексуальном мазохизме противоречат его же данным о сексуальном насилии. Мазохист получает удовольствие от того, что его принуждают, делают объектом сексуальных манипуляций. Таким людям часто свойственна застенчивость. Если телесные наказания порождают как садизм, так и мазохизм, нужно как минимум подумать, от чего зависит это различие. И почему мазохистские, в том числе порочные, фантазии часто возникают у ребенка независимо и до соответствующего личного опыта?

Вспоминая о сексуально-значимых переживаниях своего детства, посетители БДСМ-сайтов, в том числе спанкофилы, рассказывают не только и не столько о родительской порке, сколько о других событиях. Особенно часто в их рассказах фигурируют детские игры.

«У меня это тоже родом из детства… как и у всех, наверное. Сперва, конечно, неосознанно. Любил разглядывать картинки в учебнике по истории, изображавшие связанных рабов. Когда играли на заброшенной стройке в войну, в индейцев и еще бог знает во что — нравилось, когда попадал в плен. Особенно нравился вариант „мальчишки против девчонок“. Когда меня ловили, я обычно пытался вырваться, но не слишком старался, мне нравилось, когда мне заламывали руки за спину, заставляли вставать на колени… Осознанным это желание стало, когда мне было лет 12… ближе к 13. Я в очередной раз попал в плен к девчонкам. Меня привели в штаб — недостроенный дом — и тут одна девочка, блеснув эрудицией, объявила, что пленников всегда пытают. На вопросы „как?“ она молча сунула руку мне в шорты и сжала кулак. У меня аж дыхание перехватило. Она давила изо всех сил, а я только молча извивался в ее руках. Девчонки жадно глядели на это. Когда она меня отпустила, началось бурное обсуждение. Пытка всем понравилась, но попробовать остальные не решились. В своих ощущениях я разобрался позже, а были они очень для меня новыми и необычными. Во-первых, боль в паху была мне до того момента незнакома — я и не думал, что будет так больно. Во-вторых, я почувствовал себя абсолютно беспомощным. И, в-третьих, мне понравилось. Признаться в этом самому себе было трудно, но потом все мои подростковые сексуальные фантазии крутились вокруг этих незабываемых переживаний».

«В шесть лет, будучи раздетым и связанным (в индейцев, что ли, играли?), ощутил стыд и чудовищное возбуждение, и один из моих органов красноречиво это всем показал, а дальше потихоньку прогрессировало. Думаю, было заложено на генном уровне…»

«Все тематики играли в детстве в войнушку, индейцев. Я всегда сдавалась в плен: после изрядного сопротивления и фраза „ну все, сейчас мы тебя будем пытать“ вызывала просто восторг».

«У меня в детстве тоже были игры. Во время начальной школы… Такая игра была — несколько девочек хватали какого-нибудь мальчика и тащили в комнатку с надписью Ж, чтобы там его закрыть… он естественно отбивался (или делал вид)… А серьёзно, с осознанием все пришло, когда я лет в 12 откопал в обширной отцовской библиотеке „Историю О“ и ещё одну книгу — „Мадам“…»