Биржевые маги. Интервью с топ-трейдерами

сезона, считая с 1953 года, можно было назвать действительно свободными рынками (рынками, цены на которых определяются спросом и предложением, а не довлеющей государственной

программой). Я справедливо предположил, что прогнозировать цены можно только по этим сезонам.

К сожалению, я не учел другого, более важного обстоятельства, что для серьезного рыночного

анализа имеющихся данных было недостаточно. На основе сопоставления с этими двумя сезонами я

заключил, что рынок хлопка, который шел тогда по цене 25 центов за фунт, будет расти, но не

превысит уровня 32—33 центов.

Первая часть прогноза оказалась верной: цены из месяца в месяц понемногу подрастали. Затем рост

ускорился, и они всего за неделю подскочили с 28 до 31 цента. Этот скачок был вызван какой-то

новостью, которой я почти не придал значения. «Довольно близко к расчетной вершине», —

подумал я и решил сыграть на понижение. После чего, еще чуть поднявшись, рынок быстро съехал

назад — к 29-центовой отметке. Я счел это совершенно естественным, полагая, что рынки просто

обязаны соответствовать моему прогнозу. Однако моим восторгам и прибылям скоро пришел конец.

Цены на хлопок не только вернулись на более высокий уровень, но и неумолимо пошли дальше: 32

цента, 33, 34, 35. В конце концов мой депозит иссяк и позицию пришлось ликвидировать. Именно

отсутствие у меня больших денег на счете я считаю счастливейшим подарком судьбы: ведь в итоге

рынок хлопка взметнулся на невероятную высоту — 99 центов! Это было вдвое выше предыдущего

рекорда столетия.

Из-за этой сделки я на некоторое время разочаровался в рынке. В последующие несколько лет я пару

раз снова испытывал свои силы. Всякий раз я начинал, имея немногим больше 2000 долл., и все их

терял в единственном, но крупном проигрыше. Одно утешало — потери были сравнительно

невелики.

Эту полосу неудач прервали два события. Во-первых, я познакомился со Стивом Кроновицем.

Отвечая за анализ товарных рынков в фирме «Hornblower & Weeks», я принял тогда Стива на

вакантную должность аналитика рынков цветных металлов. Мы работали в одной комнате и быстро

подружились. В отличие от меня, аналитика чисто «фундаментального» склада, Стив использовал

строго технический подход. (Специалист по фундаментальному анализу прогнозирует цены на

основе экономических данных, а технический аналитик — на основе внутренних характеристик

рынка: прошлых цен, объемов сделок и показателей эмоционального настроя.)

До этого я смотрел на технический анализ с большим скепсисом. Мне казалось, что нечто столь

простое, как анализ графиков, вряд ли может представлять какую-то ценность. Однако, поработав

бок о бок со Стивом, я стал замечать, что его торговые приказы часто оказывались правильными. В

конце концов я убедился в том, что моя первичная оценка технического анализа была неверной. Я

понял, по крайней мере по отношению к себе, что для успешной торговли одного фундаментального

анализа недостаточно; кроме того, я нуждался в привлечении технического анализа для определения

моментов входа и выхода из рынка.

Вторым ключевым моментом, благодаря которому я, в итоге, влился в ряды познавших успех, стало

осознание абсолютной необходимости контроля над риском. Я решил никогда впредь не допускать

потерь всего депозита на единственной сделке — как бы я ни был уверен в своем видении рынка.

По иронии судьбы, сделка, которую я считаю поворотным моментом и одной из наилучших в своей

карьере, была, по сути, убыточной. Тогда немецкая марка после продолжительного спада вошла, наконец, в длительный период консолидации. Исходя из своего анализа рынка, я заключил, что

марка формирует некое важное ценовое основание. На этом уровне я открыл длинную позицию, одновременно разместив прямо под последним минимумом цены стоп-приказ типа «good-till-cancelled» («действителен до отмены»), полагая, что если мой расчет верен, то рынок не упадет до

новых минимумов. Несколькими днями позже рынок начал падать, и я был закрыт с малыми

потерями. Самое интересное в том, что после этого рынок рухнул, как подкошенный. Раньше в таких

случаях я бы начисто разорился; теперь же понес лишь небольшие убытки.

Вскоре после этого я открылся вверх по японской иене, находившейся в области консолидации с

техническими признаками бычьего направления будущего исхода, что позволило достаточно близко

разместить защитный стоп-приказ. Если обычно я открывал только одноконтрактную позицию, резонно ограничивая свой риск всего 15 тиками на контракт (сейчас уже с трудом верится, что я

смог улизнуть при таком близком размещении стоп-приказа), то теперь я открыл 3-контрактную

позицию. Рынок двинулся без оглядки. Хотя в целом я закрылся слишком рано, один из своих

контрактов я сохранял довольно долго, утроив свой маленький счет. Это стало началом моих

успехов в торговле. За несколько следующих лет, сочетая технический и фундаментальный анализ с

контролем риска, я нарастил свой скромный капитал далеко за 100 000 долл.

Но потом счастливая полоса закончилась. Я вдруг стал торговать более азартно, нарушая мной же