Биотеррор

Абрахам обернулся на удивленный возглас оператора. Выронил тряпку.

Из стыков между полом и стенами стремительно, словно каша из выкипающего котла, перли зеленые переплетающиеся стебли. За то время, что Абрахам и операторы стояли в замешательстве, растения плотно оплели стены зала и ушли куда-то вверх, легко, словно тот был из картона, проломив потолок.

— О, господи, — потрясенно произнес один из операторов. — Они же из реакторного зала.

Второй схватился за дозиметр, но в это мгновение по стеблям прошла судорога, они вздулись, словно человеческие мускулы. Зал тряхнуло так, что люди едва устояли на ногах. Операторы бросились к пульту, но второй толчок сбил их с ног. Завыли сирены. Свет погас, остались только аварийные лампочки.

Абрахам опустился на колени и стал молиться богу белых, как его когда-то учили в католической миссии.

…точной информации пока не поступало. По снимкам, полученным со спутников, специалисты заключили, что две атомные электростанции на реке Чамбеши и возле города Монгу полностью разрушены. Подобный характер аварии и то, что они произошли одновременно, позволяют сделать предположение о террористическом акте. В Замбии и соседних государствах разгорается паника…

Данила

«…обратились в суд. Напомним, что в Англии судебная система основана на прецедентном праве. Если решение будет принято в пользу истца, это станет прецедентом для всех судов равной и низшей инстанции. А это значит, что дальнейшие исследования по имплантации в мозг компьютерных чипов станут невозможными. Британское ученое сообщество уже высказало неодобрение…»

— Что смотришь?

Я обернулся.

Алиса мялась в дверях комнаты.

Ее свитер и джинсы пропитались кровью Виктора, их пришлось отстирывать, и сейчас на девушке была моя толстовка. Слишком большая для нее: девушка казалась ребенком, из озорства нацепившим одежду взрослого. Только бледное лицо с испуганными глазами было не по-детски серьезно. Бедная… Для нее все это должно быть серьезным шоком.

— Новости смотрю. Я, собственно, только их и смотрю. Ты как?

— Нормально. Можно я тут посижу? А то там… неуютно.

— Конечно.

Здесь везде неуютно. Старое бомбоубежище, которое по окончании холодной войны продали какому-то бизнесмену. Долгое время он использовал его как склад овощей и фруктов — если не включать отопление, здесь было довольно холодно и хорошая вентиляция. С тех времен в стены въелся запах овощной базы, удивительно стойкий, переживший даже ремонт. Хотя стены и потолок заново оштукатурили, каменный пол укрыли пластиковой основой, а поверх еще и ковровым покрытием, сырой навязчивый запах победить не удалось.

Но Алисе, думаю, было бы неуютно даже в пятизвездочном отеле.

Она сидела на койке — после ремонта базу вновь оборудовали под убежище, — поджав ноги и обхватив себя за плечи руками. Молчала.

— Я заказал тебе суши. Курьер скоро будет. Ты ешь суши?

Она улыбнулась впервые с тех пор, как…

— Ты ведь уже все равно их заказал?

— Черт, — я почувствовал, что краснею. — Извини. Я подумал, девушки же обычно любят всякую такую ерунду. В голову не пришло спросить. Если хочешь, что-нибудь другое закажу. Только ждать дольше придется.

— Да нет, все в порядке. Я действительно люблю суши.

В комнате вновь повисла тишина.

Тяжело поддерживать непринужденный разговор с человеком, который видел, как ты убиваешь.

— Что дальше?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Планировал отсидеться вместе с тобой в этом поселке, но лучше бы я сразу тебя привез сюда. Просто здесь такая унылая дыра. Да и мне в голову не приходило, что все может вот так обернуться.

— Мы должны заявить в полицию.

— Забудь. У нас никаких доказательств.

— Как это — никаких? Мы же видели…

Она замолчала, потом упрямо дернула плечом.

— Знаю, только наших слов недостаточно. Но Виктор — представитель власти, его показания имеют больший вес. Мы поднимем волну, начнется следствие, и правду все равно раскопают!

— Ничего не раскопают. — Я вздохнул. Мне совсем не хотелось говорить то, что я сейчас ей скажу. — Если бы это было так просто… Пока ты спала, я звонил Виктору.

— Как он? Пришел в себя?