Бинди

Я искренне улыбаюсь ей, потому что она – единственная в этом необъятном

доме без души, кому мне хочется подарить свою улыбку. Но распоряжение отдаю

не я, а Джаеш. Он входит быстрым шагом в раскрытые двери, возясь со своими

запонками.

- Канья, ступай вниз! – приказывает он.

Явно не в настроении. Скорее всего, его мамаша снова на меня

пожаловалась. Джаеш также многие годы прожил в Лондоне. Я думала, он

должен понимать меня, но нет. Мой муж абсолютно и прочно привязан к

заведенным в Индии порядкам. Я даже удивилась тому, что он не стал вчера за

ужином спорить с приятелем Дейла. Возможно, он был увлечен собственными

рассуждениями, касающимися его работы. А возможно, он просто не хотел

показывать свою жесткую натуру перед моими родителями. Они считают его

ангелом, лучшим мужем, который у меня мог бы быть.

- Ты снова решила не завтракать со всеми? – загрубевшим голосом вопрошает

Джаеш, глядясь в широкое зеркало над камином.

Я неохотливо поворачиваю к нему голову и поджимаю губы, задавшись

целью молчать. Не хочу говорить с ним. Скорее бы он ушел и оставил меня в

покое.

- Мама очень расстроена из-за того, что ты не спускаешься ни к обеду, ни к ужину,

− спустя несколько мгновений давящей тишины, он добавляет: − ни к завтраку, Майя.

Я нарушаю правило, которое сама поставила перед собой. Будет совсем

невежливым, если продолжу держать язык на привязи.

- Я себя нехорошо чувствую.

Джей почему-то усмехается. Зло прыскает. Я закрываю в отчаянии глаза, желая спрятаться от него где-нибудь. Я отлично понимаю индийских женщин, сбегающих из своих домов ради жизни в поле, среди чужих людей. Иногда

другого выхода нет.

- Тебе смешно?

- Ну, если бы твой гинеколог не заявил мне два дня назад, что ты опять не

беременна, я бы забеспокоился. – Джей разводит руками, проходя в гардеробную.

– Зачем же мне попусту волноваться?..

Я касаюсь языком верхней губы, тяжело вздыхаю и ощущаю, что еле

держусь от того, чтобы высказать Джею все, что у меня на сердце. Только вот, если

я сделаю это, на моем теле однозначно прибавится синяков и ссадин. Джей-

Джаеш, будучи холостым, был одним из самых завидных женихов Индии. Моя

свекровь без устали мне об этом напоминает при любом удобном случае. Знали бы

все те девушки, на которых он не женился, как им повезло… Пресса часто

упоминает нас в микроблогах, рассказывая о «счастливой жизни» молодоженов, поскольку Джей с помощью регулярных совместных фотографий изображает из

нас влюбленных. Его «Инстаграм» полон нашими фото, а меня от них воротит.

Желания позавтракать было не много, но из-за дрянного мужчины в

комнате есть перехотелось окончательно. Подойдя к туалетному столику и сев за

него, я достаю из бархатной коробки чокер – желтое золото в моих руках

переливается под искусственным светом люстр,*1* который подарил мне на

свадьбу двоюродный брат Массуд. Из гардеробной комнаты появляется Джей, уже

надевший на себя пиджак темно-синего костюма. Он замечает, чем я занимаюсь

и, приблизившись, убирает мои волосы вперед. Муж делает это очень аккуратно, почти ласково – это такая редкость, что мое удивление оправдано. Ожерелье, выполненное в виде рисованных ангельских крыльев, опутывает мою шею. Вместо

того чтобы застегнуть украшение, Джей-Джаеш неожиданно сильно сдавливает

им мое горло. От шока я широко раскрываю глаза, посмотрев на

отображающегося в зеркале монстра. Мотаю головой, насколько это возможно, и

возвожу руки кверху. Одну положив на шею, другой пробираюсь к запястью Джея.

Я его крепко стискиваю, но моей силы не хватает, чтобы остановить ненавистного

садиста. В итоге мои мысли просто окутывает сплошной туман − задыхаюсь. Я, правда, начинаю думать, что умру. Все, что осталось ясным у меня в голове – это

то, что свистящее и хрипящее дыхание – последнее, что я выдам перед смертью.

Однако Джей вдруг останавливается, убирает мощные зверские ладони и

склоняется надо мной, пока я без конца кашляю, приложив руки к

освободившейся шее. Чокер упал мне на колени, и я чувствую невероятную обиду

за то, что Джею удалось очернить ту драгоценность, которую я полюбила всем

сердцем.

Опершись руками о гладкую поверхность коричневого дамского стола по

обе стороны от меня, Джей продолжает прожигать взглядом мое лицо в

отражении.

- Никогда, − шепчет угрожающе у моего уха, − никогда больше не смей грубить

моей матери.

Вскинув одну руку к моей голове, мерзкий диктатор заставляет меня

вздрогнуть. Я промаргиваюсь, а он заводит мне за ухо очень осторожно прядь

длинных волос.

- Поняла? – таким же тихим голосом.

Как будто только что не пытался меня убить. У нас с ним случались разные

ситуации, но подобной жесткости я у Джея еще не наблюдала…