Билл, герой Галактики, на планете роботов-рабов

С тех пор как Иллирия навестила его последний раз, прошло несколько дней. Сколько точно, Билл не знал. Цурис двигался вокруг своего солнца по диковинной волнообразной орбите, в результате чего длина суток оказывалась все время разной. Одни дни назывались Тигровыми (или Частокольными? - перевести точно не представлялось возможным). В эти дни солнце вставало и заходило каждый час, раскрашивая планету то в желтый, то в черный цвет. Билл решил отмечать каждый световой период царапиной на стене. Правда, понятия не имел, каким образом, но разве не так поступали те парни, которых сажали в тюрьму и про которых рассказывалось в книжках, прочитанных в детстве на Фигеринадоне, на скирде, что стояла за кучей навоза во дворе родительской фермы? Короче, он попытался, но обнаружил, что его царапина - рядом с другой, которая была на стене раньше. Или же он сам - просто не отложилось в памяти - отметил два световых периода. Или один, но дважды. Чем глубже Билл размышлял, тем сильнее убеждался, что царапанию на тюремных стенах следует обучать в школе, а уж потом проверять навыки в полевых условиях. Поэтому большую часть времени он сидел сиднем. В палате не было ни книг, ни газет, ни телевизора. По счастью, на корпусе транслятора имелся рычажок, позволявший переключать прибор с «Перевода» на «Разговор». Берясь за рычажок, Билл почувствовал себя глупцом, но больше поговорить было не с кем.

- Привет, - сказал он.

- Здорово, - ответил транслятор. - Чаво тута творисся?

- Что за идиотский акцент? - удивился Билл.

- Я же транслятор, приятель, - раздраженно пробурчал прибор. - Если в моей речи не будет жаргона, позаимствованного из многих известных мне языков, я упаду в собственных глазах. Усек?

- Не слишком важная причина.

- Кому как, ты, вшивый органический недоносок! - горячо возразил транслятор.

- Зачем же оскорблять-то? - пробормотал Билл. Ответом ему было механическое фырканье. Наступила пауза. После долгого молчания Билл поинтересовался: - В киношку давно ходил?

- Куда?

- В киношку.

- Ты что, сдурел? Я же крохотный приборчик на транзисторах, помещаюсь у тебя под правой мышкой или в ухе. Повис, и все. Как я могу ходить в кино?

- Я пошутил.

- Тоже мне, шутник нашелся, - огрызнулся транслятор. - Хватит с тебя?

- Чего?

- Разговора.

- Конечно, нет! Мы же только начали.

- К твоему сведению, я почти израсходовал разговорную емкость. Как транслятор буду, разумеется, работать по-прежнему, а разговоры, к моему глубокому сожалению, пора заканчивать. Отбой. Конец связи.

- Транслятор, - позвал Билл какое-то время спустя.

Тишина.

- У тебя вообще никаких слов не осталось?

- Эти два, - ответил транслятор и замолк окончательно.

Вскоре Билл услышал новый голос - вечером, после того как поужинал осоложенной мякотью малины и съел тарелку чего-то, напоминавшего по вкусу жареную куриную печень, а по виду смахивавшего на апельсиновые леденцы. Поев, он принялся читать этикетки на рубашке при свете лампы, которую называли «Слепой обыватель» - из-за того, что она одинаково освещала все подносимые к ней предметы. Билл потянулся и собирался было зевнуть, когда голос за спиной произнес:

- Слушай.

Билл вздрогнул и ошалело завертел головой. В комнате, кроме него, никого не было.

- Нет, - продолжал голос, словно подтверждая сей факт, - я не в комнате.

- А где?

- Боюсь, объяснить будет трудновато.

- Попытайся.

- Не сегодня.

- Что тебе нужно?

- Я хочу помочь тебе, Билл.

Подобное Билл уже слыхал. Впрочем, всегда приятно, когда тебе хотят помочь. Герой Галактики сел на краешек ванны и вновь оглядел комнату. Никого.

- Помощь мне не помешает. Сможешь вытащить меня отсюда?

- Смогу, - ответил голос. - Если ты в точности исполнишь мои указания.

- Смотря что ты мне прикажешь.

- Возможно, ты решишь, что я спятил. Но для успеха крайне необходимо, чтобы ты верил мне и исполнил все в точности.

- Что же мне делать?

- Тебе, наверное, не понравится…

- Говори или заткнись! - взвизгнул Билл. - Пожалей мои нервы! Плевать, понравится или нет, главное - выбраться отсюда! Давай выкладывай!

- Ты можешь одновременно похлопать рукой себя по голове, а другой - потереть живот?

- Не думаю, - отозвался Билл. Он попробовал, но не преуспел. - Видишь? Я же говорил.

- Но если потренируешься, у тебя получится, верно?

- Зачем?

- Затем, что у тебя есть возможность бежать из тюрьмы. Твоя дальнейшая жизнь - останешься ты в собственном теле или нет - зависит от того, насколько точно ты будешь исполнять мои указания.

- Понятно. - На самом деле Билл ничего не понял, но делать все равно было нечего. - Может, представишься?

- Не теперь.

- Ясно. Почему?

- Объясню в другой раз. Тренируйся, Билл. Тренируйся. Я вернусь. - Голос умолк.

Глава 6

На следующее утро в камеру Билла пришла целая делегация цурихианских врачей. Двое имели привычную сферическую форму, третий помещался в теле крупной шотландской овчарки. Его замучили блохи, и он постоянно чесался задней лапой. Оставшиеся двое в своем прежнем существовании были, возможно, чинджерами: зеленые ящерицы с блестящими чешуйками.