Билет на ладью Харона

АИ • БИБЛИОТЕКА • BORA ЦИКЛ КНИГ • ОДИССЕЙ ПОКИДАЕТ ИТАКУ • КНИГА ДЕВЯТАЯ БИЛЕТ НА ЛАДЬЮ ХАРОНА

БИЛЕТ НА ЛАДЬЮ ХАРОНА * * * АННОТАЦИЯ

Захват профессора Маштакова, изобретателя прибора под названием «Гнев Аллаха» прошел успешно, хотя для того, чтобы разгромить наемников «черного интернационала» в Пятигорске потребовалась целая войсковая операция. Понимая, что у него нет другого выхода, Маштаков согласился на сотрудничество со спецслужбой Чекменева и при помощи своего хроноквантового генератора открывает канал перехода. Куда? В прошедшее? В будущее? В чужую действительность, единожды увиденную Тархановым и почему-либо показавшуюся удивительно знакомой?

На эти вопросы должна ответить специальная группа, отправляющаяся за «грань времен»…

Но на один вопрос, ответ уже есть — пришла пора невиданных доселе войн, и победит в них тот, кто овладеет главным супероружием − временем.

Это уже не просто научный эксперимент, и тот, кто осмелится шагнуть за грань и перенестись в прошлое или будущее, или же в другой параллельный мир, станет победителем в битве за мировое господство — но именно тот, кто первым рискнет шагнуть за грань.

Глава 1

О Боже, — вскричал я в тревоге,

Что, если страна эта

Истинно родина мне?

Не здесь ли любил я

И умер не здесь ли,

В зеленой и солнечной

Этой стране?

     (Н. Гумилев).

Мы пришли в этот мир на битву,

А не на праздник.

     (Н. В. Гоголь).

Оставив на степной дороге автобус с группой захвата, пленным профессором и его лабораторией, Сергей Тарханов (для окружающих — полковник Арсений Неверов) пересел в свой «Мерседес». Лихо, с писком покрышек и веером песка из-под колес, развернулся. Впереди его ждал Пятигорск, Татьяна и две недели безмятежного отпуска.

Слева, из-за гряды поросших гривками жидкого леса холмов, поднималось солнце.

Тарханов привычно взглянул на часы. Ровно пять.

Ехать ранним утром по южной степи в открытой машине — совершенно особенное удовольствие, которое трудно объяснить тому, кто не испытал этого наяву. Ну как передать все это: мягкий гул мощного мотора, свист срывающегося с рамы лобового стекла встречного ветра, рокот покрышек по не слишком гладкому асфальту, изумительные оттенки неба, пока еще ярко-голубого, с легкой зеленцой, а на западе вообще густо-синего, но на глазах выцветающего под лучами набирающего силу солнца.

Солнце, как дуга электросварки, отчетливо дающее понять, что часов после девяти оно покажет в полную силу, что такое настоящая жара, но и сейчас уже припекающее вполне прилично.

Само собой — запахи степных трав. Они растут по холмам и ложбинам, очень разные, то гуще, то реже, оттого вдруг накидывает на тебя то тревожный запах полыни, то отцветающего чабреца, шалфея, зверобоя, еще каких-то разноцветных, неизвестных по названию столбиков и метелок. Блеснет у обочины болотце или ерик — и тут уже мгновенный всплеск пахнущей камышом и гниющей травой сырости.

И снова бьет в лицо сухой и горячий ветер.

На спидометре — девяносто километров в час, больше и не нужно, спешить некуда и незачем, да и думать на отвлеченные темы на такой скорости удобнее, чтобы не улететь невзначай с дороги на внезапном повороте или поздно замеченной выбоине, которые здесь, увы, встречаются часто и бессистемно.

Пятигорский радиоцентр, как и много лет назад, по утрам передавал классическую музыку, и слушать «Послание к Элизе» Моцарта было приятно и не отвлекало ни от мыслей, ни от управления машиной.

А подумать Сергею было о чем.

Это ведь не просто так — выслушал то ли бредовые, то ли вполне достоверные рассуждения господина Маштакова и забыл о них, перейдя к текущим проблемам жизни.