Читаем Библиотекарь полностью

Глухая длинная стена – Игорь Валерьевич сказал, что это столовая, – и заросли крапивы вперемежку с лопухами с обеих сторон укрывали нас. Мы крались вдоль забора за магазином, лабораториями, котельной, потом вышли на аллею, ведущую к административному корпусу. Там, у входа, высилась массивная конструкция в виде исполинского перекрестья серпа и молота, на изгибе серпа крепилась Доска почета. Я почти сразу увидел эмалевый овал с лицом Игоря Валерьевича. На фото он был лет на десять моложе себя нынешнего, с чуть редеющей копной взлохмаченных волос.

Один за другим тянулись сборочный, механический, штамповочный цеха – высокие, похожие на самолетные ангары кирпичные постройки, крытые дюралем.

– Который год простаивают, – пояснил Игорь Валерьевич. – Только наша литейка полноценно и работает. Сколько ж народу уволили! Больше двух тысяч человек трудилось, а теперь если пару сотен наберется, и то хорошо. Все запущено. Видите кусты – их раньше, как пуделей, стригли, а теперь позарастало. На клумбах, помню, Ленина из маргариток высаживали…

Чугунолитейный цех был самый удаленный. Первые несколько минут нашего пути над крышами виднелись две черных трубы. Из одной в небо сизыми петлями уползал дым.

– Нормально, – ободрил нас Игорь Валерьевич, – не опоздали.

Мы остановились возле приоткрытых металлических ворот. Еще невидимое пространство дышало звенящим гулом, стелился желтый дымящийся свет, тянуло теплым кисловатым духом горелой земли.

– Подождите… – сказал Кручина и скрылся в цеху.

«Сережа, ну-ка сюда подойди!» – грозно прогудел его голос. «Привет высокому начальству! – донеслось из гулких недр. – Случилось чего?» – «Случилось!»

Мне показалось, невидимого Сережу схватили за грудки.

«Я все понимаю! – рокотал Кручина. – Маленькая зарплата! Инфляция! Я же, бля, либерал! Но кое с кем нельзя по-хорошему! Вы же, как свиньи, где спите, там и срете! Я предупреждал, чтоб ты с этим пидарасом профкомовским не связывался! Предупреждал или нет?! Что киваешь? В курсе, что сюда сейчас заявится Гаркуша?!» – «И че?» – «Через плечо! Уголовное дело заведут! Обосрался?! Правильно! Здоровая реакция организма!» – «Ну Игорь Валерьич! Мы же по-честному хотели! По правде!» – «Где правда была, там хуй вырос…» – «Ну, Игорь Валерьич! – плаксиво взмолился Сережа. – Я больше никогда! Землю жрать буду!» – «Говно! На завтрак, обед и полдник! Быстро в лабораторию! И чтоб ни звука! Пока сам не позову…»

Через минуту Кручина высунулся наружу, прошептал нам:

– Заносите Федора…

Мы вошли под закопченные сумрачные своды. Пол в цеху казался земляным, только изредка фрагментами чугунных плит просвечивало его прочное дно. Высились две черные, упирающиеся в потолок колонны вагранок с прилепившимися к ним решетчатыми террасами завалочных площадок. Внизу могильными рядами лежало десять форм, хранящих оттиск креста – опрокинутое навзничь кладбище пустоты.

Игорь Валерьевич бросил взгляд на дальние двери, где, вероятно, скрылась работавшая смена, и сделал подгоняющий знак рукой. Дежнев и Иевлев потащили Оглоблина к вагранке. На крутой, почти отвесной лестнице для двоих было уже тесно. Иевлев в одиночку занес труп на завалочную площадку. Следом поднялись мы.

Пылающий прямоугольный лаз топки дышал удушливым жаром. Гудело огненное марево, такое яркое и пронзительное, что делалось больно глазам.

– А точно получится? – прошептал Марат Андреевич. – Вдруг забьется вагранка, ее разберут по кирпичику и найдут кости или череп…

Мне тоже стало не по себе, хоть я понимал, что в шестистах литрах жидкого чугуна растворится все.

– Исключено. Сгорит мгновенно…

Я и Дежнев поддерживали Оглоблина за ноги, направляли Иевлев и Кручина. Тело нырком исчезло в пламени завалочного окна. Лишь столп поднятого жара плеснул по нашим разгоряченным лицам. Запахло палеными тряпками и раскаленной сковородой.

– Что теперь? – спросил пересохшим горлом Марат Андреевич. – Уходим?

– Зачем? – удивился Игорь Валерьевич. – Теперь чугун разлить надо. Пойду этих оболтусов позову…

Вскоре они вернулись. Первым вышагивал вагранщик Сережа, мужик лет тридцати с румяным бабьим лицом, за ним вразнобой топали четыре заливщика, долговязые и колеблющиеся как ковыль.

Сережа отирал скользкий пунцовый лоб рукавом и с обидой говорил Кручине:

– Мне одно не ясно, Игорь Валерьевич. Почему я крайний?!

Он понял, что гроза миновала, и давал волю оскорбленным чувствам. Заметив нас, он осторожно кивнул: «Драсьте…» – и посмотрел на Кручину.

– Это со мной, – сказал тот.

– Ага… – безропотно согласился с объяснением Сережа.

Проходя мимо сваленных у стены мешков, он вдруг наклонился к одному и прокричал:

– Дядя Яша, а ну вставай! Все, пиздец тебе! Ты че наделал?! Вставай, говорю!

Мешок подскочил и оказался растрепанным мужичонкой:

– Чего?!

– Того! Ты завалку проспал!

Разбуженный дядя Яша кукольно похлопал угольными ресницами, кубарем скатился на пол:

– И че теперь?!

– Через плечо! Вторую вагранку заморозил! Я начальство вызвал – видишь?! Как теперь «козла» выбивать? Может, хером твоим? В тюрьму тебя посадят!

Перейти на страницу:

Похожие книги