Библиотека душ

Каул поднял свои ужасные руки. Какая-то невидимая сила оторвала мисс Сапсан и Эмму от меня. Они поднялись в воздух и зависли там, барахтаясь, в десяти футах над землей, пока Каул снова не перевернул руки ладонями вниз. Тут же, словно мячи, они шлепнулись обратно на землю.

— Я РАЗОТРУ ТЕБЯ МЕЖДУ ЗУБАМИ! — проревел Каул, направляясь через всю пещеру к ним. Каждый его шаг сотрясал землю.

Видимо от адреналина мои зрение и слух начали снова фокусироваться. Я не мог представить смертного приговора более жестокого, чем этот: провести свои последние мгновения, глядя, как женщин, которых я люблю, разрывает на части. Тут я услышал собачий лай, и до меня дошло что-то еще более ужасное: я также увижу, как умрут и мои друзья.

Эмма и мисс Сапсан побежали. У них не было выбора. Сейчас возвратиться за мной уже было невозможно.

Остальные начали вываливаться из коридора. Дети и имбрины, все вперемешку. Шэрон и сборщики виселиц с ними. Эддисон должно быть привел их сюда, как вел он их и сейчас, фонарь свисал из его пасти.

Они не имели ни малейшего представления, с кем столкнутся. Мне хотелось предупредить их, — «даже не пытайтесь сражаться, просто бегите». Но они бы не послушали меня. Они увидели это возвышающееся чудище и бросили против него все, что у них было. Сборщики швырнули свои молотки. Бронвин метнула кусок стены, который она принесла с собой, закрутившись и выпуская его, словно метатель ядра. У некоторых из детей было оружие, которое они забрали у тварей, и они палили из него в Каула. Имбрины превратились в птиц и атаковали его голову, клюя везде, где могли.

Ничего из этого не возымело над ним ни малейшего эффекта. Пули отскакивали от него. Кусок стены он отбил. Он поймал молотки своими гигантскими зубами и выплюнул их. Подобно рою мошкары имбрины, похоже, только раздражали его. А затем он раскинул свои руки, растопырил узловатые пальцы, которые будто маленькие отростки свисали с них, извиваясь, как живые лианы, и медленно свел ладони вместе. Как только он это сделал, всех круживших над ним имбрин отнесло прочь, и всех странных сплющило в один большой ком.

Он сложил ладони вместе и сжимал их снова и снова, как будто сминая лист бумаги. Имбрин и странных подняло с земли в шаре из перемешанных крыльев и конечностей. И вот остался только я (и Бентам… А где Бентам?), и я попытался подняться, встать и сделать что-нибудь, но смог только приподнять голову. Мой Бог, их стирало в порошок, их ужасные крики отражались эхом от стен. И я подумал, что это все, что в любой момент кровь брызнет из них, как сок из раздавленного фрукта, но тут одна из рук Каула взметнулась и начала махать у него перед лицом, словно отгоняя что-то.

Это были пчелы. Рой пчел Хью вылетел из шара, и теперь они целились Каулу в глаза и жалили его. Он издал прерывистый вой. Имбрины и странные упали на землю, шар развалился, и из него в разные стороны посыпались тела. Их не раздавило, слава Богу.

Мисс Сапсан в птичьем обличии, пронзительно крича и хлопая крыльями, тянула людей, ставя их на ноги и торопя в сторону коридора. Бегите, Бегите. Уходите!

Потом она полетела к Каулу. Он расправился с пчелами и снова разводил руки, собираясь сгрести их всех и размазать по стене. Прежде чем он смог это сделать, мисс Сапсан спикировала на него когтями вперед и пробороздила глубокие царапины у него на лице. Он развернулся, неуклюже замахнулся на нее и ударил так сильно, что она пролетела через зал, врезалась в стену и упала на пол, где осталась лежать неподвижно.

К тому времени как он снова повернулся, чтобы разделаться с остальными, они уже исчезли в коридоре. Каул протянул к ним ладонь, сжал в кулак и сгреб им к себе, но они, по-видимому, были дальше, чем хватало его силы телекинеза. Заревев от разочарования, он побежал за ними, плюхнулся на живот и попытался протиснуться в коридор следом за ними. Он как раз помещался там, хотя и с большим трудом.

И тогда я, наконец, увидел Бентама. Он скатился в желоб с водой, чтобы спрятаться, и теперь вылезал оттуда, промокший до нитки, но невредимый. Он согнулся, спиной ко мне, и возился с чем-то, что я не мог видеть.

Я почувствовал, что, кажется, возвращаюсь к жизни. Боль в груди стихала. Я попытался ради эксперимента пошевелить руками и обнаружил, что могу это сделать. Я скользнул ими по телу, по груди, ожидая найти пару отверстий и море крови. Но я был сухим. Вместо отверстий мои руки нащупали кусочек металла, расплющенный словно монетка. Я сгреб его руками и поднес ближе, чтобы рассмотреть.

Это была пуля. Она не прошила мое тело. Я не умирал. Пуля застряла в моем шарфе.

Шарфе, который связал для меня Гораций.

Он каким-то образом знал, что это случится, и сделал для меня этот шарф из шерсти странных овец. Спасибо тебе, Господи, за Горация…

Я увидел, как какая-то вспышка осветила комнату, и поднял голову, — я мог сделать только это, — и увидел Бентама, стоящего с горящими глазами, из которых били конусы раскаленного добела света. Он уронил что-то, и я услышал тихий звон стекла.