Библия, которую читал Иисус

Многие псалмы были написаны вождями Израиля, и потому этот сборник позволяет нам проникнуть в скрытые за историческими событиями эмоции людей. По–моему, со времен античности не сохранилось другого собрания, столь полно отражающего личные чувства, вызванные историческими катаклизмами. Мы видим, как каялся царь, совершив прелюбодеяние и убийство, как он возносил благодарность, когда спасся от убийц, как он молился, проиграв сражение, и как молился, посвящая Богу новую столицу.

Я приложил немало усилий к тому, чтобы попытаться получше понять Давида. Этот царь, научивший свой народ выражать горе песней, дал народу и несравненной красоты гимн для общего исповедания веры и создал еще множество прекрасных хвалебных песнопений. Давид, несомненно, был грешником, как и многие другие персонажи Ветхого Завета. И в то же время он был особенно любезен господу. Жан Кальвин назвал Давида «зеркалом, которое Господь в неисчерпаемой Своей благодати поставил перед нами». В чем же заключается духовная тайна Давида?

Семьдесят три псалма, приписываемых царю, позволяют нам заглянуть в его душу. Некоторым из них предпослано сообщение о тех обстоятельствах, в связи с которыми они были написаны. Я решил читать их в такой последовательности: сперва выдержку из духовного дневника самого Давида — псалом — и, основываясь на этом внутреннем свидетельстве, пытаться вообразить себе, какие «внешние» события вылились в эти слова. Затем я обращался к историческому повествованию Второй книги Царств и сопоставлял свои фантазии с тем, что имело место на самом деле.

В Псалме 55 (со знаменитой строкой «На Бога уповаю») Давид благодарит Бога, спасшего душу его от погибели и не давшего ноге его оступиться. Когда я читал этот псалом, я предполагал, что чудесное вмешательство Бога избавило Давида от некой грозной опасности. Что же было на самом деле? Я раскрыл главу 21 Первой книги Царств и выяснил, что Давид, попав в плен и страшась за свою жизнь, стал пускать слюни и рисовать на стенах, притворяясь безумцем и надеясь таким образом избежать казни. Никакого чуда не произошло — речь шла о хитром беглеце с хорошо развитым инстинктом самосохранения. Быть может, Давид в отчаянии взывал к Богу, и в какой–то момент озарения его осенила идея симулировать помешательство, но он приписал всю заслугу Богу, а не самому себе. Давид даже прибег к строгой форме акростиха, чтобы выразить свои мысли. Каждый стих этого псалма начинается со следующей по порядку буквы еврейского алфавита. Это серьезное и искреннее размышление о пережитом.

Затем я прочел Псалом 58: «Сила моя! Тебя буду воспевать я; ибо Бог — заступник мой, Бог мой, милующий меня». Вновь, когда читаешь этот псалом, кажется, что вмешательство Бога спасло Давида. Однако глава 19 Первой книги Царств описывает такую сцену: Давид выскользнул в окно, пока его жена отвлекала преследователей, подсунув им завернутую в козью шкуру статую. Вновь псалом приписывает Богу заслугу в таком деле, которое мы бы отнесли на счет обычной человеческой смекалки.

В Псалме 56 звучит иная интонация — интонация смятения и страха. «По–видимому, вера Давида поколебалась в тот час, когда он писал этот псалом», — подумал я и вновь ошибся. В главе 24 Первой книги Царств сообщается об одном из наиболее отважных подвигов этого героя.

Псалом 17 подводит итоги военной карьеры Давида. Эта песнь, написанная, когда он уже был царем, победившим всех соперников, перечисляет множество чудес, с помощью которых Бог избавлял Давида от опасностей. Если прочесть только этот псалом, не обращаясь к историческому повествованию, может сложиться впечатление, что Давид жил под покровительством какого–то доброго волшебника. Здесь ни словом не упоминаются годы изгнания, ночные битвы, бегство, хитроумные уловки, которыми заполнены Первая и Вторая книги Царств.

Словом, любая попытка судить о «реальной жизни» на основании псалмов обречена на провал. Воображение рисует нам благочестивого отшельника не от мира сего или робкого, подверженного неврозам человека, верившего в постоянную помощь Бога, но никак не сильного и доблестного героя. Как объяснить столь разительное несоответствие внутренней и внешней жизни царя Давида?

Для всех нас внутренняя и внешняя жизнь протекают параллельно. Если мы с вами участвуем в одном и том же мероприятии (скажем, в вечеринке), то «внешние» факты — что там было и кто присутствовал — будут для нас обоих одинаковыми. Но совершенно различными могут оказаться «внутренние» ощущения. Я начну размышлять о том, какое я произвел впечатление, показался ли я остроумным и симпатичным, не обидел ли кого, не допустил ли нелепый промах? Как я выглядел в глазах этих людей? Скорее всего и вы станете задаваться теми же вопросами, но уже со своей точки зрения.