Бьянка со льдом 1: Ночь с последствиями

После ее ухода Матео некоторое время рассматривал картину на мольберте. Неосознанно повторяя ее движения, его голова склонялась то на один, то на другой бок. Не сказать, что ему все нравилось, да и пейзаж был еще не дорисован, но все же величественный севильский собор в лучах утреннего солнца радовал глаз, и краски были нанесены умело. Совсем не мазня… Да и что это вообще значит: картина неинтересная? Это же рисунок, а не кино или книга. Она просто ничего не понимает в живописи, решил Матео и направился к холодильнику. Лампочка приветливо загорелась, освещая привычную пустоту. На верхней полке он нашел одинокий кусок хлеба и немного сыра с плесенью, образовавшейся уже после покупки. Может, стоило хотя бы купить микроволновку? Матео поставил чайник и, срезав с сыра плесень, бросил его на хлеб. А зачем?

Место, где он жил, скорее напоминало комнату в дешевом хостеле, чем настоящую квартиру. Во всем чувствовалось, что хозяин тут временно: вечно пустой холодильник, баночка с быстрорастворимым кофе на столе, одна кружка и одна тарелка в ржавой раковине. Все его личные вещи лежали в небольшой сумке в углу, с которой он когда-то приехал в Севилью — в квартире не было шкафа, и Матео решил, что он ему особо не нужен. Словом, если бы он захотел переехать, вряд ли бы это заняло больше получаса.

Тут уныло и пусто…

На вкус сыр оказался еще более мерзким, чем на вид. Отбросив его в сторону, Матео плеснул в кружку кипятка и всыпал несколько ложек кофе. Однако кофе тоже показался ему отвратительным. Более того, впервые ему было неприятно смотреть на пустые углы и обшарпанные стены своего жилища.

Хибара…

Никакая не хибара, обиженно подумал он, выплескивая мутную жидкость из кружки в раковину. Да, рядом стадион. Да, бывает шумно. Да, дом не самый новый, обычная многоэтажка! Да, кран протекает, и давно нужен ремонт… И все же по сравнению с тем, где он жил, когда только приехал в Севилью, эта квартира — огромный прогресс!

К тому же она находится в современном районе, рядом с дорогими отелями, хорошими кафе и торговыми центрами. В паре минут от вокзала Санта-Хуста. В паре минут от бара, где он работает, и от студии, где он позирует, и даже на расстоянии пешей прогулки от старого города, где он обычно стоит с мольбертом и рисует. Он себе смог такое позволить далеко не сразу и до сих пор гордился тем, что живет именно здесь. А ее мнения он вообще-то даже не спрашивал! Еще неизвестно, где она сама живет… Снова вспомнив о Бьянке, он нахмурился. Что она все еще делает в его мыслях? Из квартиры ее оказалось выгнать намного проще, чем из собственной головы.

Бьянка неслась вниз по лестнице с чувством, что видит один и тот же дурной сон дважды. Два похмельных пробуждения в его квартире — а ведь она вообще не пьет! Два унизительных утра, в которых некого было винить, кроме собственной слабости, глупости и нерешительности!.. Самое невыносимое, что она сама себя обманула. Когда, проснувшись, рассматривала его, в груди теплилась мысль, что он забрал ее с собой из бара не просто так, что это может хоть что-то значить. Не зря же он уже дважды вмешался в ее дела: в кафе с подругами и прошлой ночью, когда к ней приставали в баре. Оба раза у него нашлись слова, когда у нее их не было. Бьянка до боли прикусила губу. Двойной самообман на вкус был горче любого алкоголя.

Лестница все не кончалась, а лифт, казалось, где-то навечно застрял. Она остановилась на узком пролете, вытирая выступившие слезы. Ну почему все так глупо получилось? Хотела уговорить его помочь, а вместо этого выставила себя дурой, сорвалась, наговорила гадостей. Он же теперь вообще ее больше слушать не будет… Что сказать Виоле? Заявиться в этот чертов клуб одной? Это был конец…

Ветер хлестнул по лицу, когда она выскочила из подъезда, а вслед за ним в спину ударил голос, спокойный, уверенный и жесткий:

— И что ты здесь делала?

Чувствуя, как мороз побежал по коже, Бьянка медленно развернулась. Вот это точно был конец. Самое страшное, что могло произойти.

— Садись, — сказала Мария и распахнула дверцу машины.

В этот день Матео чуть не опоздал на работу, хотя такого с ним обычно не случалось. Проскочив мимо оживившихся при его появлении художниц, он скрылся в маленькой комнатке, где стал торопливо переодеваться. Вернее, раздеваться. Как и в прошлый раз позировать приходилось в одной набедренной повязке. Временами Матео думал, что старый художник, хозяин школы, выбирал такие наряды намеренно, чтобы его ученицы не теряли интереса к обучению.

— Матео… Сегодня будет Матео!.. — раздавались из зала привычные восхищенные вздохи.

Это его взбодрило, как и всегда. Он оглядел себя в зеркале и остался доволен. Да тут бы любая была счастлива, если бы он согласился быть ее парнем! Вот только ему это не нужно, а она не должна была его оскорблять. Так что она сама во всем виновата: и в том, что произошло вчера днем, и этой ночью, и уж тем более этим утром. И пусть теперь идет в свой клуб сама!..