Беззвучный крик

Улыбнувшись ему, она поставила кофе на лежавший на кровати поднос и что-то написала в блокноте.

— Вам не за что меня благодарить, — прочитав ее слова, ответил Эззи. — Я просто рад, что вы с мальчиком остались целы и невредимы. Это очень важно. Как он себя чувствует?

— Он сейчас с Марджори Бейкер, — сказал ему Джек. — Она консультировалась с детским психологом, и Дэвиду, наверно, потребуется некоторая помощь.

— Скоро с ним будет все в порядке. Дети быстро восстанавливают силы.

Анна записала в блокнот еще одно сообщение:

«Он беспокоится за Джека и сердится на меня за то, что я не пускаю его в больницу повидаться с ним».

Эззи посмотрел на Джека.

— Он тебя любит, а?

— И я его люблю. Он замечательный мальчик. Мне очень жаль, что он был там вчера, все это видел и слышал всякие пакости, которые говорил Карл. — Его сожаление и беспокойство за Дэвида были очевидны. — Анне надо быть с ним, а не суетиться здесь вокруг меня. — Он взглянул на нее. — Но она отказывается уходить.

Они посмотрели друг на друга с такой нежностью и с таким желанием, что Эззи почувствовал, что краснеет. Джек поднес руку Анны к своим губам и опустил веки.

Когда он вновь открыл глаза, Эззи заметил в них слезы.

— Я думаю, это все из-за анестезии, — смущенно произнес Джек. — Сестра сказала мне, что из-за нее некоторые становятся чересчур чувствительными. Просто… каждый раз, когда я думаю, как все могло вчера обернуться…

Ему не нужно было больше ничего говорить. Наклонившись, Анна нежно поцеловала его в губы, затем подтащила поближе стул и нажала на плечо Эззи. Исполненный благодарности, он сел — голова все-таки немного кружилась. Анна накинула ему на плечи одеяло.

— Спасибо.

Вопросительно глядя на Эззи, она показала на его руку.

— Все в порядке. Может быть, пока я не смогу гнуть подковы, но… — Он пожал плечами.

Сев на край больничной койки, Анна взяла Джека за руку.

— Я еще не спросил, как твоя рана, — проговорил Эззи.

— Очень болит, но доктор сказал, что я счастливчик. Пуля миновала позвоночник и жизненно важные органы. На дюйм выше или ниже — и я был бы мертв или парализован.

— Ну, это хорошо.

Установилось неловкое молчание. Анна бросала любопытные взгляды то на одного, то на другого, затем принялась писать записку.

— Нет, тебе не надо уходить. Ты тоже можешь послушать. А потом, если уйдешь, я пойму.

Между ее бровями появилась складка. Прочитав ее новую записку, Джек обронил:

— Нет, это не имеет отношения к отравленным коровам. Это более серьезно.

— Каким отравленным коровам? — спросил Эззи.

— Это не важно, — ответил ему Джек. Подобный диалог только усилил смятение Анны. Заметив это, Джек сжал ее руку.

— Все будет хорошо, Анна. — Он повернулся к Эззи и, немного помедлив, сказал:

— В тот день, когда вы вошли в «Молочную королеву» и заговорили с Делреем, у меня душа ушла в пятки.

— Я не узнал тебя, Джонни. Ты вырос, стал мужчиной. Но даже если бы я тебя узнал, это не имело бы значения. До сегодняшнего дня я не представлял, что ты можешь иметь отношение к тому делу.

— Я считал, что у вас запасен для меня двадцатидвухлетней давности ордер на арест.

— Нет.

Джек посмотрел на Анну и дотронулся до ее щеки.

— Мне надо было вернуться в Блюэр. Пока Карл оставался в тюрьме, моя совесть была чиста. Он по заслугам получил за убийство во время ограбления продуктового магазина. Но как только я услышал, что он сбежал, я понял, что должен быть рядом на тот случай, если он попытается выполнить свою угрозу и убить Делрея.

Анна сделала какой-то знак.

— Почему? — переспросил Джек. — Потому что это я виноват в том, что Карл ему угрожал. Делрей обвинял Карла в том, чего он не совершал. Он думал, будто его пасынки убили девушку по имени Пэтси Маккоркл. Они не были виновны, и я это знал.

На лице Анны появилось удивление, и она бросила взгляд на Эззи. Тот опустил глаза. Тяжесть, которая давила его почти четверть века, начала постепенно ослабевать.