Безжизненно стучат не любящих два сердца

Коснувшись осторожно засохшего стебля и лепестков, мгновенно ощутила, с какой жадностью растение впитывает влагу. К тому же умудрилась увидеть, какой красоты было растение до того, как его перестали поливать. Из моей груди вырвался тяжкий вздох сожаления. Посмотрев в очередной раз на братьев, попросила:

— Прикажите слугам хоть изредка поливать цветок. Бедняжка голос сорвал, прося воды.

— Леди Киара, подойдите ко мне.

Удивившись просьбе Камаира, отнесла кувшин на место и, подойдя к мужчине, посмотрела в глаза.

— Что вы хотели?

— Не переживайте. Просто хочу убедиться, что у вас ничего не болит.

— К чему этот вопрос. Я абсолютно здорова. «А то, что нутро выворачивает, знать никому не обязательно».

Камаир в очередной раз окинул меня внимательным вдумчивым взглядом.

— Леди Киара, в вас проснулась магия земли, но отчего-то она не спешит вырваться наружу. Вы словно блокируете ее попытки вырваться на свободу.

— Маг земли! — Аргаир не скрывал своего изумления. — Я чего-то не понимаю. Как графиня может воспрепятствовать выходу магии? Все знают, что магия в человеке пробуждается спонтанно. Исключения — ментальная магия.

— Мне самому интересно. Ни с чем подобным за время целительства мне не доводилось встречаться.

Пока сиятельные лорды вели душевный разговор, я переводила недоуменный взгляд с одного мужчины на другого. Как-то до этого случая не задумывалась, что собой представляет магия. Разговоров много, а вот принять факт ее существования рядом было трудно. Ноги отчего-то стали ватными. Присев на кровать, попыталась заглянуть внутрь себя, но ничего не почувствовала, кроме бушующей вьюги. Да это и понятно. Едва распахнув глаза при виде синевы глаз герцога, вновь растворилась в песне, столько раз спасающей меня в этом мире.

Дверь в очередной раз резко распахнулась. Я едва успела подумать: «Не покои, а какой-то проходной двор!» И получила хлесткую пощечину. Машинально схватившись за щеку, с пеленой на глазах смотрела на разъяренное лицо герцогини.

— Тварь. Как ты могла напасть на моего внука, — Авигель не скрывала своего гнева.

— Поведение, недостойное герцогини, — едва слышно произнесла я. Сглотнув подступивший к горлу комок, почувствовала, как щеку обожгла пробежавшая слеза. Видно, удар по щеке выбил почву из-под ног. Лишил последних сил. Стало невыносимо себя жалко. До боли в сердце захотелось почувствовать прикосновение материнских рук. Почувствовать их заботу, нежность и любовь. До дрожи в теле ощутила желание прижаться к материнской груди и, слушая удары ее сердца, забыться. Хоть на мгновение забыться и не думать о том, что произошло. — К маме хочу, — всхлипнув, шепнула я, смотря на недоуменное, исчерченное морщинами лицо. — К маме хочу. Отпустите меня. Не стесняясь слез, качаясь из стороны в сторону, кусая свои кулаки, завыла, а затем заорала в голос: — Отпустите меня! Отпустите! Я не могу больше! Не могу… — сползая с кровати на пол, заголосила в голос, ощущая, как тону в окутавшем тело жаре.

Оказавшись в захвате рук, вжалась в твердую мужскую грудь и отдалась во власть терзающей меня душевной боли. Рыдая, изливала всю горечь поражения и сожаления, что умру, так и не отомстив за смерть Риан и Ливин. Выплакав слезы, продолжая вздрагивать от всхлипывания, я прижалась к мужчине, не осознавая, тянулась к его силе и защите. Ощущая в груди душевную пустоту, медленно погружалась в ее покой. Почувствовав шелк простыней и мягкость постели, практически сразу уплыла в царство снов.

Герцог Арвайский с жалостью в душе смотрел на заплаканное лицо девушки. Киара в очередной раз поразила. В первые мгновения, когда подхватил графиню на руки и, не сумев прочитать ее мысли, покрылся холодными каплями пота. Лишиться дара. Пожалуй, это сравнимо только со смертью. Схватившись рукой за Авигель, передал ей увиденные ей воспоминания графини Корхарт. Получив в ответ волну негодования и сожаления, с облегчением понял, что ментальный дар не исчез. Вновь подхватив тонкие пальчики Киары, не знал, радоваться или сожалеть. Мысли девушки были ему недоступны.

Задержав взгляд на ярко-алых чувствительных губах, чуть припухлых от рыданий, Аргаир уловил себя на мысли, что хочет вновь накрыть их губами, смять, поймать ответные стоны удовольствия. Опустив взор на изящную шею, герцог потянулся, чтобы коснуться белоснежной кожи, пройтись жарким поцелуем по оголенным плечам, сжать руками в страсти обнаженное женское тело.

— Ты ведь не собираешься оставить ее в своей постели? Это недопустимо! — голос Авигель был наполнен негодованием.