Безжалостный Орфей

— Вот и займитесь. Если, конечно, нет более важных дел.

Ванзарову погрозили пальцем:

— О, какая ехидна! Жулик, и есть жулик. Вот чего добились за вчерашний день без моей неоценимой помощи?

— Узнал возможного убийцу, — сказал Родион.

От неожиданности Лебедев перестал жевать:

— Вот даже как. И кто же это?

— Фамилию назвать не могу. Зато понимаю, кто им не мог быть.

— Ах, это… — Лебедев расцвел благодушной улыбкой. — Игры логики. Что ж, результат, можно сказать, приблизительный. А можно и нулевой.

— Какой есть. Могу попросить о помощи?

Родиону распахнули широчайшие объятия:

— Давно бы так! Сколько угодно! Просите чего хотите.

— Где располагается салон Монфлери?

— Располагается в конце Гагаринской улицы, но соваться туда бесполезно.

— Просто хотел подстричься, освежиться, так сказать…

— Знаем мы вас, освежительных! — Лебедев погрозил все тем же мощным пальцем. — Разнюхать что-то хотите. Но ничего не выйдет. Без моей помощи, конечно.

— Салон глубоко секретный?

— Нет, даже вывеска имеется. Но зайдете с улицы, вами и заниматься не станут. Вернее, назовут цену в пятьдесят или сто рублей.

— Это неразумно дорого для стрижки.

— Не то слово. Лично мне она обходится в червонец.

— Но это просто грабеж! — оскорбился чиновник полиции.

— Такую цену могут предложить только постоянным клиентам. Или новым, которых приводит постоянный клиент. Все строго. Ну так как, пригодится вам еще старик Лебедев?

Родиону было ужасно жалко десяти рублей. С тех пор как вернулся издалека, жалованье ему выплатить не успели, а своих денег оставалось в обрез.

Аполлон Григорьевич широким жестом хлопнул по плечу:

— Ладно, угощаю на первый раз. В два часа и без опозданий. Месье Монфлери не терпит опозданий.

— Парадный мундир надевать? — скромно спросил Родион.

— И шпагу пристегните. Все-таки в священный храм куаферного искусства приглашены.

— Если не заржавела — обязательно пристегну…

— Как же мне вас не хватало, дорогой вы мой! — вскричал Аполлон Григорьевич, но от бурного выражения чувств удержался. Только спросил: — Как собираетесь убить время?

— Буду искать убийцу. Других развлечений нет.

— Молодец! А мне можно с вами?

— Был бы рад, но боюсь, что дама может испугаться такого количества блестящих мужчин из полиции.

— Что за дама? — спросил Лебедев с явным интересом.

— Жена одного из ваших знакомых.

— Смотрите там, не особо перья распускайте. И не опаздывать, как договорились!

Смахнув чемоданчиком стопку бланков, Лебедев покинул участок, чрезвычайно довольный собой.

* * *

Коля погибал от скуки. Он испробовал все развлечения, какие можно найти в номере дорогого отеля. Заказал себе завтрак. Приказал почистить обувь и костюм. Повисел на подоконнике, разглядывая набережную реки Мойки. Покидал подушки в потолок. Повалялся вверх ногами на всех креслах и диване. Измерил шагами длину и ширину гостиной. Затем провел измерения при помощи растянутых пальцев. Испробовал кидание бумажным шариком в фарфоровую вазу. Попинал шарик по паркету. На этом развлечения кончились. Осталось только валяться и смотреть в потолок. Ну не спать же. Даже представить сложно, как тяжело дается безделье.

И вдруг светлая мысль осенила его юную голову. Почему бы ему не пройтись в новом облике по Невскому проспекту? Проветрится, а заодно тренировка перед вечерним боем. Отработать на живых людях повадки наследника рудников. Взгляд ленивый, манеры деспотичные, осанка вызывающая. Ну и все в таком роде. Он ведь не просто будет гулять, а оттачивать мастерство перевоплощения. Искра — дама с тонким чутьем. Только дай слабину — сразу смотает удочки. Тренировка и еще раз тренировка!

Не теряя драгоценного времени, он тщательно оделся, взбил новые кудри, нацепил золотые побрякушки и был готов.

Выход из гостиницы получился как нельзя лучше. Швейцар не только распахнул парадную дверь, но и сник в глубоком поклоне. Коля сунул ему трешку. Как принято у миллионеров. Он пошел к Невскому, купаясь в женских взглядах. Как все-таки мало надо, чтобы замухрышка в ношеном пальто стал притягивать их внимание. О женщины… Бросаетесь на блеск и мишуру! И не замечаете истинных достоинств. Ну ладно…

Коля лениво переставлял до блеска начищенные ботинки, высокомерно вертел головой и всячески изображал презрение к серой толпе. Солнце слепило глаза, он не разбирал лиц, только силуэты. Вдруг что-то впилось в плечо и впечатало в мостовую. Он чуть не грохнулся спиной. За подобное поведение с важной персоной полагается немедленное возмездие. Гривцов развернулся, занеся язык для гневного слова, как язык его застрял в горле.

Пристав Бранденбург стоял перед ним, уперев руку в бок.

— Вот, значит, как, прохлаждаемся, — сказал Адольф Александрович.

От звука этого голоса нахлынули горькие воспоминания. Наследник рудников ощутил предательскую слабость в животе.

— Я… Это… — пропищал он.

— Службу прогуливаем, в участок вторые сутки не являемся. А все почему? А потому, что господин Гривцов изволят прогуливаться на солнышке… Чудесно…

— Это… значит… задание… — кое-как выдавил Коля.