Безымянный. Созидающий башню: книга III

— Беда в том, что бессмертные на самом деле смертны, — съязвил Ксантипа. — Но ты отлично постарался, Сэм, через несколько лет, когда во главе твоего псевдо-Ордена встанут обычные люди, настоящий Орден перехватит там управление. Вот тогда и поговорим об истинном возрождении. Жаль, что ты этого уже не увидишь.

— Обломись, — Семён нахально осклабился, — вся эта затея пока что держится исключительно на мне. Не будет Магистра, не станет и Ордена.

— Ну и славно, — тут же пошёл на попятную Ксантипа. — Зачем нужен Орден в реальности, где нет снука? И всё же я не понимаю, почему снук тебя выпустил, но при этом развоплотил своего хозяина.

— А я свободный человек, — Семён горделиво выпрямился, — это в отличие от Магистра, если ты не понял. Эта ваша каннибальская машинка не запрограммирована, чтобы уничтожать свободные сознания.

— Но память при этом ты всё же потерял, — констатировал Ксантипа, — значит, энергии из тебя снук вытянул основательно. Доступ к памяти отключается только тогда, когда ресурсов организма уже не хватает даже на поддержание фонового кровообращения.

— Снук тут ни при чём, — Семён явно смутился и опустил взгляд, — это я сам облажался, а он просто воспользовался ситуацией. Всё-таки Медина был той ещё тварью, наплёл мне, что Кира умерла, чтобы у меня не было причин жить дальше, вот я и повёлся на его уговоры. Но когда он понял, что я действительно собрался разделить его участь, то отчего-то раскаялся и признался в своём вранье. Ну я и вспылил. Наверное, нутро снука было не самым подходящим местом, чтобы выплёскивать свои эмоции.

— Странно, что ты вообще выжил, — покачал головой Ксантипа, — ведь для того, чтобы проникнуть в снука, твоё эфирное тело должно было покинуть физическое.

— Да, пришлось умереть, — согласился Семён, — но бессмертные умеют обходиться без дыхания и сердцебиения часами, главное, чтобы сознание надолго не отключалось. Впрочем, в моём случае могло и не сработать. Похоже, я провалялся в коме довольно долго, пылищи на мне было столько, словно я в ней купался. Наверное, я бы всё-таки умер в том склепе, но меня спас ангел. Теперь-то я знаю, что это Кира поцеловала спящую красавицу и вытащила меня из небытия. Это её я видел на кладбище и принял за ангела, потому что она растаяла прямо в воздухе.

— Очень романтично, — ехидное замечание Ксантипы мгновенно разбило очарование, навеянное рассказом Семёна, — но меня твои посмертные глюки не особо интересуют. Лучше ответь, почему все бессмертные в той реальности оказались свободными после смерти Медины. Мне сложно даже представить такое стечение обстоятельств, которое заставило бы Магистра собственноручно деактивировать установки подчинения, даже если бы ему взбрело в голову покончить с собой.

— Таково было моё условие, — покаялся Семён. — Медине нужна была моя помощь, чтобы добраться до снука, и он согласился.

— Предатель, — Ксантипа выплюнул это слово как грязное ругательство. — Тебе-то это зачем понадобилось?

— Тому, кто сам является всего лишь орудием чужой воли, кажется нормальным превращать в такие же орудия свободных людей, — в голосе Семёна прозвучало искреннее отвращение к Магистру и всему его Ордену. — Это было бы мерзко даже в том случае, если бы все ваши сказки про Орден оказались правдой, а уж принуждать бессмертных помогать вам гнобить целый мир — это, знаешь ли, уже за гранью добра и зла.

— Благодушная чушь! — Магистр нервно махнул рукой. — Бессмертным было важно, чтобы их совесть оставалась чистой, а без установок подчинения этого было не достичь. Много бы ты сам навоевал, если бы каждый раз размышлял над нравственностью своих поступков?

— Люди должны жить по совести, — голос Семёна прозвучал уверенно, было видно, что свою уверенность он выстрадал. — Да, поначалу многим бессмертным было трудно, они слишком привыкли к безответственности, но они всё равно остались людьми. Не думаю, что какая-то шестерёнка способна это понять. Хватит разговоров, Ксантипа, ты уже выяснил всё, что хотел, а мне противно находиться рядом с тобой. Давай, приводи свой приговор в исполнение, ты же для этого притащил с собой бессмертного.

— А приговор уже вступил в силу, — на губах Ксантипы заиграла злорадная улыбочка, — из портала без моего разрешения никому не выбраться, даже Мастеру. Ты останешься здесь и будешь медленно умирать от жажды, потому что слишком горд, чтобы покончить с собой. Сними с него наручники, Джарет, пусть напоследок насладится своей свободой.