Безымянный раб

…И раскроется стена, что на западе,

И выйдет Рырга — существо, что без плоти.

Имя ему ужас, пепел и кровь.

Жажда будет его поводырем,

А месть — пищей.

А как раскроется пасть Ырхи,

Так начнутся великие страдания народа ургов…

Фрагмент гоблинского устного предания, известного как «Пророчества Безумного Шамана», переведенный благородным Тельмом из Рода Барса ветви Рыси специально для Джугского Университета Всех Наук

ГЛАВА 11

Ярик, затаившись, застыл в тени стоячего камня. Глаз часового скользил по всем углам, цепко выхватывая любую тень и при малейшем подозрении посылая туда отравленные стрелы, но человека он не замечал. Тот сливался, растекался по поверхности, сам становился тенью. Вечность назад Ярик читал про мифических японских воинов-невидимок, которые были мастерами маскировки и точно так же могли спрятаться в крошечной тени. Раньше это казалось художественным вымыслом… Теперь же сам Ярик, словно капля ртути, перетекал из одной позы в другую, пользуясь каждой тенью и по миллиметру приближаясь к вражьему стану. Голова была пуста от мыслей, даже так выручавшая его в смертельном лесу маска хищника была запрятана глубоко-глубоко. Любая мысль, нарушающая сосредоточенность ничем не отягощенного сознания, разрывалась в мельчайшие клочки, которые рассеивались по его темным углам. Любой маг, — обративший внимание на эти сгустившиеся тени, обнаружил бы только камни и щебень, щебень и камни. Даже в наполненном ожившими кошмарами лесу было не так сложно. С живой силой лесов слиться гораздо проще, чем с ненарушимой пустотой голого камня.

Но Ярик справлялся. Вот он приблизился к часовому на несколько метров. Теперь человек вжимался в землю. Ни один камешек не хрустнул под ним, не стрельнул ни один сучок. Часовой чуял опасность и настороженно высматривал врага. Ярик не спешил. Казалось бы, чего проще: подбежал, оглушил, взвалил на плечи и дал деру, но нельзя. Зеленокожие урги в прошлый раз так быстро всполошились, что Ярик еле-еле унес ноги. Да и часовые ему больше не нужны. Вот молодой помощник шамана был бы в самый раз. В этот момент уже окончательно озверевший от ожидания одинокий ург начал усиленно принюхиваться.

«Нюхай, клыкастый, нюхай». — Волна веселого торжества пронеслась по телу и затихла. Ярик чуточку изменил молекулярный состав пота, и от него запахло скальной крысой, которые здесь водились в великом множестве.

Минутное торжество едва все не погубило: щупальца чужого внимания зашарили вокруг Ярика. Судя по всему, старый шаман не выходил из транса и искал его. Как и подозревал Ярослав, это довольно сильное племя устроило на него засаду. Ну а что еще можно было подумать? Стоянка ургов из двадцати чумов, вигвамов или как уж их там охраняется всего одним воином. Шаман настороженно шарит по окрестностям, явные волны опасности тянутся от ближайших к шамановой палаток — небось воинами битком набиты. Насолил им Ярик, ой, как насолил!

Костерок за спиной вздрагивающего часового ядовито зашипел. Неестественно так зашипел, опасно! Ург скосил глаза: мало ли что! Еще бы, зря, что ли, Ярослав забросил туда метким щелчком ядовитого моллюска, завернутого в кусок кожи пещерного шакала. Окаменев за десять дней, эта смесь издавала при горении такое мерзкое шипение, словно наскипидаренный дракон с обостренным чувством собственного достоинства.

Той доли секунды, что ург уделил подозрительному звуку, хватило Ярику на то, чтобы атакующим прыжком скакнуть к бедолаге и легонько коснуться его лба. Правда, на такой скорости Яриково касание вылилось в припечатывающий удар. Несчастный зеленокожий закатил глаза и упал в банальный обморок, человек еле успел его подхватить и бережно опустить на землю. Такая заботливость была обусловлена не любовью к ближнему, а всего лишь боязнью шума.