Безупречный враг

Год за годом Элиис точила свой «ключ», гнула, прилаживала для дела. И думала. Чтобы сбежать, надо иметь очень точный план, надежный. Охрана опытна, а сирин — весьма ценная пленница. При ней не обсуждают дороги, не делятся впечатлениями об окрестностях крепости и не говорят о городе. Впрочем, семь лет — срок изрядный, Элиис успела подслушать многое, упомянутое мельком, и составить из обрывков довольно цельную, как теперь представляется, картину.

Боу погладил по волосам, утешая без слов:

— Ну что ты, сестренка, разве мы с мамой тебе враги?

— Вы моя семья, — кивнула Элиис, успокаиваясь.

— Мама умеет обыскивать, — подмигнул сирена. — И я тоже совсем не глуп, в побегах побольше всех иных сирен понимаю. Твою комнату я осматривал раза три только в первый год. Еще я сам немножко переделал тайник для гвоздя, чтобы другие не нашли его, обыскивая после меня. Не заметила?

— Нет, — расстроилась Элиис. — Почему не отобрал?

— Тебе с гвоздем было спокойнее, я понимаю, — тихо рассмеялся Боу. — Он вроде обещания свободы, ведь так?

Элиис виновато кивнула. Вот и исчезла ее единственная тайна. Которой, оказывается, и прежде не было. Хотя Боу прав: гвоздь — не более чем способ самоуспокоения и вернее того — самообмана. Настоящей надежды обхитрить всех сторожей он не давал.

Боу немного помедлил, переждал, пока уляжется разочарование сирина. Элиис вздохнула, расставаясь с прежними представлениями. Смущенно дернула плечом. И Боу счел, что можно переходить к основному делу. Ведь на лице Элиис нет ни озлобленности, ни упрямой обиды, ни затаенного желания сбежать немедленно и тем отомстить обманщику араави и всему Древу, не способному дать сирину и малой свободы. Хотя в глаза всякий называет Элиис родней богов, кланяется — и не исполняет самого главного желания божественной…

Боу снял с пояса мешочек и положил на пол три узорных деревянных украшения: браслет из тонкого бамбука, согнутого еще во время роста, подвеску для шейного ожерелья и гребень для волос.

— Это что такое? — заинтересовалась Элиис. Тронула жемчуг отделки украшений. — Красиво.

— Новые отмычки, — улыбнулся Боу. — Самые наилучшие. Я выбирал, заказывал недостающее, я же и прятал в деревяшку. Узор южных островов, ни намека на наш запад, столь неприятный всем прочим араави и стражам, я и это продумал, учел.

— Отмычки, — не поверила услышанному Элиис. — Сам отдаешь мне в руки ключи от замка и от свободы…

— Учти: на самый крайний случай, — строго уточнил Боу. — Иначе Граат без всякой жалости снесет мне голову, так и знай. Он хоть и добрый, так многим кажется, особенно со стороны, а все одно — непрост. Эраи — настоящий владыка. Пользу для островов он ставит выше хороших отношений и даже дружбы.

— Ничего не понимаю, — призналась Элиис. — Так он знает, что ты здесь? И снесет тебе же голову?

— Он знает. Но не одобряет, — поморщился Боу, заранее растирая шею. — Я настоял на своем, Эраи умеет слушать и порой дает доверенным людям право на выбор… и право на ответственность. Я сказал своему араави: если за нашего сирина возьмутся всерьез, — грустно прошептал Боу, глядя на Элиис совсем прямо, не мигая, — ты можешь погибнуть. Вы, сирины, упрямы настолько же, насколько и беззащитны. Вас губит беспросветное отчаяние. Легенда гласит, что вы превращаетесь в волну и исчезаете… В жизни, без всяких легенд, худшее уже не раз приключалось, есть записи в хранилище главного храма: теряя надежду и сам смысл жизни, вы лишаетесь разума. Это не легенда, Элиис, это грустная и страшная правда. Эраи знает. Он выслушал меня и сказал: лучше мы тебя потеряем на время, чем навсегда.

— На время? — удивилась Элиис.

— Если станет окончательно плохо, — посоветовал Боу, — беги. Но помни: я дал слово, что ты не станешь пользоваться отмычкой без нужды. Я отвечаю за тебя, сестричка. Почувствуешь дурное — сядь, отдышись, оцени все спокойно. Без слез и отчаяния, понимаешь? Увидишь, что впереди действительно пропасть, что ты на краю и выбора нет, — уходи. И знай: мы тебя не бросим и не забудем, обязательно найдем. Не бойся — тот, кто придет, будет знакомым тебе, надежным человеком. Иным, если явятся обманывать, прикрываясь именем араави Граата и самого кораллового владыки, — не верь.

— Не верить людям совсем не сложно, — горько усмехнулась Элиис.

— Обещай исполнить еще одну просьбу араави, я за тебя уже дал согласие: не удаляйся от берега океана, где бы ты ни оказалась. Это в твоих интересах, у воды никто и ничто не обидит сирина. Все поняла?

— Да.

— Вот и хорошо. У меня мало времени, сиди и слушай. Закрой глаза и не сопротивляйся, я буду говорить, используя дар сирены, чтобы ты лучше запомнила.

Элиис покорно кивнула, затем, почти сразу, приоткрыла один глаз и подмигнула Боу. Сирена сокрушенно вздохнул и рассмеялся:

— Что еще?

— А чем плох мой гвоздь, хитрый братец?