Безумное пари

Ситуация выходила из-под контроля, а теперь еще и Бретт ухмылялся, глядя на него. Будь проклят этот надменный ублюдок! Он почувствует себя отомщенным, только отобрав у него все до последнего цента, но сперва надо придумать, как вернуть свое состояние. Но, как назло, в данный момент его голова ничем не отличалась от деревянной болванки.

– Господи! – жалобно простонал Питер Федерс, поднимая голову и открывая налитые кровью глаза. – Сколько бренди я выпил? – Приложив пальцы к вискам, он сморщился и закрыл глаза. – У меня в жизни не было такой головной боли. Торговец, поставляющий вино, определенно водит тебя за нос, старина. Иначе с чего у меня такая изжога?

– Черт подери! – выругался Мартин. – Теперь он всех перебудит.

Федерс попытался сесть, это оказалось ему не под силу, и он навалился на стол. Питер был смертельно пьян. Он проиграл огромную сумму, но на это ему было наплевать. Все, о чем он мог сейчас думать, – это как раздобыть еще бренди.

– Мне надо опохмелиться, – заплетающимся языком пробормотал он. Питер поднял бутылку, которую только что опустошил Мартин, внимательно посмотрел на нее и покатал с боку на бок.

– Пустая, – сказал он голосом человека, совершившего удивительное открытие, – нужна новая. Скажи своему слуге, чтобы поторопился, нельзя заставлять гостей мучиться от жажды.

– Твою голову надо сунуть под насос в конюшне, – раздраженно бросил Бретт, смерив Питера холодным взглядом. Он не водил дружбу с желторотыми юнцами, и его раздражала необходимость терпеть общество молокососа, который давно уже должен был быть в постели.

Компания подобралась самая разношерстная. Среди гостей был всего один человек, к которому Бретт питал некую симпатию, и этот человек только что открыл глаза. Сперва Эдвард Ханглсби не двигался, в то время как его взгляд, ясный и не затуманенный сном или алкогольными парами, неторопливо исследовал комнату и ее обитателей. После этого, испустив томный вздох, свидетельствовавший о пресыщении земными радостями, он сел.

– Полагаю, вы удивляетесь, почему я не отправился спать вместо того, чтобы сидеть, развалясь в кресле, в самый разгар игры, – сказал он, ни к кому в особенности не обращаясь. – В сущности, я и сам не знаю. Причина явно не в картах, которые были у меня на руках. И насколько я помню, если я должен это помнить, беседа тоже к этому не располагала, – заметил он, осуждающе взглянув на Федерса, на лице которого застыло бессмысленное выражение. – Принимая во внимание, что обслуживание в этом отвратительном заведении настолько уподобило мое пребывание здесь пребыванию в чистилище, поразительно, что я не удалился в ближайший трактир, пусть даже его владелец оказался бы неотесанным деревенщиной.

От этих замечаний ярость переполнила Мартина, но Эдвард почувствовал себя настолько лучше, выплеснув свое раздражение, что даже улыбнулся хозяину.

– Могу я, с вашего позволения, позвонить, чтобы принесли воды? – вежливо поинтересовался он с невинным видом. – Сомневаюсь, что этот напиток когда-либо украшал ваш стол, будь то в бокале или в бадье для мытья столов, – сказал он, с отвращением разглядывая пятна от вина, – но когда я пью плохой бренди, у меня разыгрывается мигрень, и единственная вещь, которая, кажется, мне помогает, – это вода.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, чтобы подчеркнуть крайнюю степень своих страданий, и приготовился ждать, когда Мартин позовет слугу.

– Я понимаю ваше состояние, – сообщил ему Федерс, от всей души сочувствуя товарищу по несчастью. – Я и сам довольно отвратительно себя чувствую, но вы же не собираетесь в самом деле пить воду? Уверяю, вам это не понравится. Выпейте еще бренди. Или, может, вам стоит попробовать пива.

Эдвард выпрямился, открыл глаза и устремил на Федерса убийственный взгляд.

– Не знаю, с чего ты решил, что знаешь, что лучше всего подойдет моему организму, – сказал он тоном, который привел в замешательство не одного закаленного аристократа, – но смею заверить, что ты ошибаешься. – Федерс моргнул от такого выговора. – Я буду куда увереннее, что ты в целости и сохранности возвратишься в лоно своей семьи, если тоже воздержишься от бренди.

Совершив героическое усилие, чтобы взять себя в руки, Питер лучезарно улыбнулся Эдварду.

– Право, не стоит за меня беспокоиться.

– Прежде я за собой этого не замечал, – ответил Эдвард, ужаснувшись при мысли о таком нехарактерном для себя поведении.

– Вот только головная боль немного утихнет, и я буду как огурчик, – продолжил Питер. – Однако мысль о воде никогда не приходила мне в голову. Удивительно, что ты держишь у себя эту дрянь, Мартин!

– Заткнись, болван, – прорычал Вариен, после чего повернулся к Эдварду и свирепо уставился на него. – Нед с минуты на минуту принесет бренди, можешь попросить у него воды. Если кому-нибудь требуется что-то еще, пусть скажет об этом сейчас. Я не держу у себя бездельников, которые только и делают, что обжираются да наращивают себе бока, – воинственно заявил он. – И все-таки я получаю, что хочу, когда мне это необходимо.