Безумие толпы

– Эбби! – воскликнула помощница.

Сказанное было настолько поразительным, что Лакост на несколько мгновений растерялась.

Слова Робинсон поражали потому, что отчасти соответствовали действительности.

– Я очень рада, что он не попал в цель, профессор.

Эбигейл улыбнулась:

– Спасибо вам.

Ее улыбка не была ослепительной. Она была скорее интимной. Понимающей, нежной и теплой. Изабель Лакост приглашали погреться с холода. Войти в мир Эбби Робинсон, где все будет хорошо.

Если Изабель и не поддалась чарам этой улыбки, то все же изумилась тому впечатлению, которое сумела произвести на нее профессор. Эбигейл Робинсон за считаные минуты их общения обнаружила трещину в хорошо укрепленной стене. Трещину, о существовании которой сама Изабель и не подозревала.

Изабель Лакост, вторая по старшинству в отделе по расследованию убийств Surete du Quebec, тоже хотела, чтобы все было хорошо.

А кто этого не хотел?

И тогда Лакост поняла, что профессор опасна не просто своими взглядами. Она привлекательна настолько, что умеет быть неотразимой. А самое главное, производит впечатление совершенно нормального человека.

Изабель видела перед собой не харизматичного маньяка, а соседку, на попечение которой можно оставить собаку, уезжая ненадолго из дому. Если такая женщина что-то говорит, ты ей веришь.

– Вы давно знаете друг друга? – спросила Изабель, пытаясь восстановить самообладание. Натолкать в трещины бумагу.

– Кажется, всю жизнь, – сказала Дебби Шнайдер. – Мы с Эбби Марией жили по соседству с самого детства. Вместе выросли.

Она посмотрела на Эбигейл, и та улыбнулась ей, хотя Гамашу, который внимательно наблюдал за происходящим, показалось, что улыбка была натянутой. При этом глаза Эбигейл предупреждающе блеснули, и тут же кровь прилила к щекам ее помощницы.

– И где же это было?

– В Нанаймо, – сказала Эбигейл. – В Британской Колумбии.

– Красивые места. Вы и сейчас там живете?

– Да.

Лакост продолжала задавать вопросы.

Обе женщины были одиноки и бездетны, правда, Дебби побывала замужем, в отличие от Эбигейл. В конце концов они отдалились друг от друга, и пути их разошлись еще в юности.

– Она ведь поступила в Оксфорд, вы знаете? – сказала Шнайдер. – Пока другие девушки мечтали о парнях, она заблаговременно изучала учебные программы. – Дебби посмотрела на почетного ректора. – Так вы и познакомились, верно?

Почетный ректор кивнула. Она, как и Гамаш, сидела, откинувшись на спинку стула. Наблюдала.

– Я знала отца Эбигейл. Пол был моим хорошим другом и выдающимся математиком. Почти таким же талантливым, как его дочь.

Эбигейл улыбнулась:

– Merci.

– Он умер, когда Эбби училась на первом курсе, – сообщила Шнайдер. – Мы с ней снова встретились на его похоронах.

– Интересно, что он сказал бы о нынешних событиях, – произнесла Эбигейл.

– Думаю, нетрудно догадаться. Наверное, после всего того, что отец сделал для тебя, он очень гордился бы твоим жизненным выбором, – заявила Дебби. – И твоими работами. Он был убежден, что истина, какой бы ужасной она ни была, должна становиться достоянием гласности. А она иногда невыносимо ужасна.

Эбигейл уставилась на подругу, и щеки ее заалели. Она коротко кивнула и повернулась к огню.

– Согласна, – сказала почетный ректор. – Он гордился бы тем, что ты нашла в себе силы громко говорить о своем открытии. Он был добрым человеком, смелым человеком. Он верил в милосердие во всех его проявлениях.

Гамаш закинул голову и теперь смотрел на потолочные балки. Таким образом он выгадывал себе паузу между мыслью и действием. Чтобы не сказать прежде времени, что он об этом думает.

Милосердная… Неужели Колетт и в самом деле приравнивала то, что предлагала Эбигейл Робинсон, к акту милосердия?

Но на один из вопросов у него появился ответ. Он перевел взгляд на почетного ректора, – казалось, та все же соглашается с Эбигейл Робинсон.

– Вы теперь работаете в паре, – сказала Лакост Дебби и Эбигейл.

– Какое милое выражение вы для этого подыскали! – восхитилась Дебби. – Да, я работаю на Эбби. Хотя вовсе не назвала бы это работой.

– И что вы делаете?

– Всё. – Эбигейл кивнула в ее сторону. – Дебби делает все.

– Кроме исследований, сочинения текстов, встреч с коллегами, чтения лекций. Но да, – с улыбкой сказала Дебби, – с остальным справляюсь я.

– Она выбирает подходящие рейсы, – пояснила Эбигейл, – бронирует номера в отелях, оплачивает счета, ремонтирует ноутбуки, находит трубочистов, меняет колеса на зиму, стрижет газон…

– Социальные сети – тоже ваша забота? – спросил Гамаш.

– Да.

– Вы выкладываете видео ваших лекций?

– Да, – ответила Дебби. – Вы не поверите, какими они стали популярными.

Гамаш, знавший, как быстро набирают число просмотров некоторые видео в Интернете, верил.

– Качество ваших видео, кажется, повысилось, – заметила Лакост. – Последние из них сняты более профессионально.

– Это верно. Сначала мы выкладывали то, что нам присылали зрители, – сообщила Дебби, – но нам требовалось что-то более смотрибельное, и теперь я нанимаю местных операторов.

– А вчера запись велась?