Безродыш. Предземье

— Да чего ты сюсюкаешься с ним, как с малым? Ему сколько лет? Всё он понял. Сейчас успокоится, и отпущу. Кит, завязывай. Сам себе сейчас руку сломаешь.

Слова добрые, а вот голос… Издевается, гад. Только Вейке, дурёхе, того не понять.

— Пошёл, ты!

— Не, ну правда. Сейчас руку сломаешь. Отпускай уже. Сани, милый, ну отпусти ты его.

— Ладно. Только дай прежде из кустов вылезти. Исцарапался с ним уже весь тут.

Санос убрал колено с моей спины и рывком поднял меня на ноги. При этом мои выгнутые назад руки едва не вылетели из суставов. Я ойкнул. Боль страшная. Дальше волоком сквозь ветки и листья — и вот мы уже возле кустов на той стороне. Толчок отбрасывает на несколько шагов.

— Всё. Гуляй.

Куда там. Едва получив свободу, разворачиваюсь и немедленно бросаюсь обратно. Кулаком мечу в нос. Санос ждал. Не дотягиваюсь. Зато второй рукой попадаю в живот, прямо в кубики мышц.

Только это мой и последний успех. Старшак охает, но тут же в прыжке хватает меня и валит на землю. Прижал тушей. Раза в два он меня тяжелее — не вывернуться. Запоздало вспоминаю про нож, что висит на боку. Мог пырнуть ведь. Дурак! Упустил момент. Тянусь к ножнам.

— Э нет, дружок. Это не шутки уже.

Санос снова выкручивает мне руку, а другой ловко расстёгивает мой пояс.

— Единый! Ты что творишь, Кит?! Да приди уже в себя!

На Вее лица нет. Сейчас разревётся. И я разревусь. От обиды.

— Побудет пока у меня.

Содранные с моего пояса ножны перевешиваются на пояс Саноса, а я сам снова отлетаю пинком.

— Остынь, малый. Сходи к ручью, охладись.

Для Веи слова. По взгляду вижу, что ждёт не дождётся моего очередного броска. Развлекается, тварь! Унижает на глазах у сестры. Как курёнка паршивого отшвырнул. И ещё с удовольствием отшвырнёт, если кинусь с кулаками по новой.

Похоже, возвращается разум. Пришло понимание, что побить я его не смогу. Старшак больше, сильнее, быстрее. Он специально меня распаляет своим снисходительным тоном. Хотел бы закончить, уже дал бы в нос. Перед Вейкой выпендривается. Красуется, тварь! Смотри, какой добренький я… Детишек не бью…

— Иди, Кит, — умоляюще на меня смотрит Вея. — Дома поговорим. Хватит глупостей.

Глупости?! Это, значит, я тут глупышка? Это я по кустам обжимаюсь с уродами всякими? Зубы стиснул, втянул носом воздух. Нет у меня слов для дурёхи сейчас. Молча отвернулся и, не думая, куда я иду, зашагал прочь. Не хочу её больше видеть.

— Нож отдам, когда извинишься, — кричит Санос в спину.

И тихо для Веи:

— Ну дает, малышня. Ох уж эти детишки.

Детишки?! Затмившая было обиду грусть снова вспенилась вихрями ярости. Ну я тебе покажу, детишек! И малышню покажу! Мужик тоже мне. Да я те три года разницы, что тебя надо мной сейчас держат за два месяца перешагнул. Извиняться? Ага. Извинюсь сейчас. Ты дождись меня только. Уж я извинюсь!

Мгновенно приняв решение, я стремглав припустил прочь от проклятых кустов. Теперь знаю, куда я бегу. И зачем бегу знаю. Хватит прятаться! Хватит позволять так с собой обращаться! Эти твари моего мизинца не стоят. Я ему покажу! Покажу!

Ведомый обидой и гневом, сам не заметил, как оказался возле своего схрона. Сейчас я тебе покажу малышню! Вытаскиваю из-под коряги маленький свёрток. Торопливо разворачиваю. На тряпочке жменька разноцветных бобов. Настоящее богатство, целых одиннадцать штук: пять силы, четыре крепи, два ловкости.

Плевать на всё! Ещё добуду!

В рот всё разом — и силюсь без воды проглотить. Не лезут, застревают в горле. Кое-как по два по три пропихнул. Ну, держись, гад! Теперь потолкуем на равных!

Сунул опустевшую тряпку под корягу обратно и со всех ног помчался в сторону посёлка. Сейчас, сейчас... Малышня... Сейчас... Мчусь, словно крылья за спиной выросли. Новые чувства, новые мышцы. Обретённая мощь распирает всего. Ох, ты и удивишься, дружочек. И Вейка... Вейка увидит, какой я. Настоящий я. Сильный я.

Где?! Куда делись?! Ушли...

Опрометью на луг у ручья. И здесь нет. На другом берегу пастухи. У них что ли спросить? Глупо... А, йок с ним! Бросаюсь туда. Брод, где по щиколотку, чуть в стороне. Что он мне? Я и здесь теперь перепрыгну. Разбегаюсь. С моей стороны невеликая круча в три локтя, с той сразу трава от воды.

Шаг, другой... Земляной край под ногой осыпается. Прыжок смазан. Прилично недолетая, плюхаюсь в середину ручья. Бррр. Лето летом, а вода холоднючая. С головою ушёл.

Дурак... Малолетний балбес... Что творю?

Вынырнул — тут по пояс всего — и плескаться. Пусть уж думают пастухи, что я искупаться решил. И так выставил уже себя идиотом. Саноса побить собрался, барана кусок. И что мне бы дало оно? Только кучу лишних проблем. Не время ещё. Хорошо, что вода остудила.

Бобы... Эх. Что сделано, того не вернуть. Но вот извиняться... Извиняться я точно не буду. Пошёл он, урод!

Он урод, а я псих долбанутый. Вейка же... С Вейкой мы потолкуем. По-взрослому.

Выбравшись на свой крутой берег, быстро выжал одежду и опять потрусил к болоту. Глупость сделана, но следы возле схрона свои затереть, замести точно надо. Кажись, встала голова обратно на плечи. И что со мной было?

Дурак...

Ло