Безобразный Малыш

Умница, — сказала она ему. — Молодец. — Потом осторожно взяла блюдечко, поднесла ко рту и сделала вид, что лакает молоко.

Мальчик следил за ней — но понял ли он?

— Пей, — сказала она. — Вот как надо. — И еще раз показала, будто лакает. Она чувствовала себя немного нелепо — ну и пусть. Она будет делать все, -что считает нужным. Надо же показать мальчику, как пить.

— Теперь ты.

Она поднесла ему блюдечко так, что мальчику оставалось только дотянуться до него ртом и лакать. Малыш сосредоточенно смотрел на блюдце без всяких признаков понимания.

— Пей, — сказала мисс Феллоуз, — пей. — И снова показала, как шевелить языком.

Ответа не было — он только смотрел. И его снова била дрожь, хотя в комнате было тепло и ночной рубашки вполне хватало.

Пора переходить к решительным мерам, подумала мисс Феллоуз.

Она поставила блюдце на пол, схватила мальчика за руку, обмакнула свои пальцы в молоко и помазала его по губам. Молоко потекло по скошенному подбородку.

Мальчик тоненько вскрикнул, как прежде не делал — можно было подумать, что он неприятно поражен. Потом облизнул мокрые губы. Распробовал. Снова высунул язык.

Что это — он улыбается?

Да. Во всяком случае, очень похоже на улыбку. Мисс Феллоуз отступила назад.

— Молоко. Это молоко. Попей еще.

Мальчик с опаской подошел к блюдечку. Наклонился, потом посмотрел вверх, оглянулся через плечо — не подстерегает ли там какой враг. Но сзади никого не было. Он присел — неловко, неуклюже, нагнул голову и начал лакать — сначала осторожно, потом с возрастающей жадностью. Он лакал, как кошка. Он хлюпал. Он и не думал брать блюдечко в руки — лакал, скорчившись на полу, как зверек.

Мисс Феллоуз стало противно, хотя она сама же учила его лакать. Ей хотелось думать о нем, как о человеке, о человеческом детеныше, а он все время вел себя, как звереныш, и это было ей ненавистно. Просто ненавистно. Она знала, что это написано у нее на лице, но ничего не могла с собой поделать. Ну почему он такой? Пусть он родился в доисторическую эпоху — сорок тысяч лет назад! — но неужели только из-за этого он непременно должен походить на обезьяну? Ведь он человек? Да или нет? Что за ребенка ей подсунули?

— А няня знает, доктор Хоскинс? — спросил Кандид Девени, уловив, должно быть, выражение ее лица.

— Что я должна знать?

Девени замялся, но Хоскинс, снова со скрытым весельем, сказал:

— Не уверен. Почему бы вам самому ей не сказать?

— Что это за тайны? — спросила она. — Ну, говорите, если я должна что-то знать!

— Я просто хотел спросить, мисс, — известно ли вам, что вы первая цивилизованная женщина в истории, которой предстоит ухаживать за маленьким неандертальцем ?

Интермедия вторая ЖРИЦА

Настало четвертое утро их похода на запад, их паломничества к Слиянию Трех Рек. Сухой холодный ветер дул с севера с тех самых пор, как Серебристое Облако распорядился снимать стойбище и пускаться в обратный путь по их длинному следу через голую равнину. Иногда ветер приносил порывами холодный жесткий снег и кружил его белыми вихрями над головой — это в середине-то лета! Воистину Богиня прогневалась на них. Но за что? Что они сделали?

На ночь Люди забирались в ямы и расселины при луне, заливающей небо потоками холодного белого света. Не было пещер, в которых можно укрыться. Самые предприимчивые собирали сучья и ветки и сообща строили себе односкатные шалаши, но большинство слишком уставало от дневного перехода и добычи еды, чтобы делать лишние усилия.

Настал и минул день летнего празднества — и впервые на памяти Людей Праздник Лета не состоялся. Но жрицу заботило не это.

— Когда настанут холодные месяцы, мы будем голодать, — угрюмо сказала она Хранительнице Прошлого. — Пренебречь Праздником Лета — это не шутка. Разве бывало раньше, чтобы мы не делали в этот день нужных наблюдений?

— Мы не пренебрегли Праздником Лета, — возразила Хранительница Прошлого. — Мы просто отложили его до той поры, пока не получим указания Богини.

— Указание Богини! Указание Богини! — плюнула жрица. — Что это возомнил Серебристое Облако? Только я могу знать, что укажет Богиня. И мне не нужно для этого возвращаться к Слиянию Трех Рек.

— А Серебристое Облако возвращается.

— Из чистой трусости. Он боится Чужих и хочет убежать от них, раз они опередили нас.

— Теперь они и впереди, и сзади. Больше нам от них не укрыться. Кругом они. И нас не так много, чтобы сражаться. Что делать? Богиня должна указать нам, как поступить.

— Да, — хмуро согласилась жрица. — Пожалуй, это правда.

— И если ты сама не посоветуешь нам от лица Богини, каким путем надо следовать...

— Довольно, Хранительница Прошлого. Я поняла тебя.

— Хорошо. Не забывай же об этом.

Жрица неприветливо фыркнула, отошла к огню и стала там, обхватив себя руками.