Безногий ас

С этого дня характер битвы совершенно очевидно изменился. Теперь бомбардировщики появлялись все реже. Однако их место заняли стаи «мессеров», которые совершали стремительные вылазки, сбрасывая на Лондон и другие города мелкие бомбы. Они действовали на высокой скорости, держась на большой высоте. Немцы старательно прятались в тучах, в чем им помогала осенняя погода: облачный покров становился все толще и плотнее. По сравнению с мощными атаками первых недель эти бомбардировки были почти безрезультатны. Очень часто немцы сбрасывали бомбы вслепую, и количество бомб было минимальным. Королевским ВВС тоже пришлось изменить тактику. На высоте 25000 футов «Харрикейны» уже не могли справиться с «мессерами», поэтому вся тяжесть легла на «Спитфайры». Они взлетали как можно раньше, чтобы успеть набрать высоту и там ожидать появления «мессеров». Не слишком многим «Мессершмиттам» удавалось прорваться сквозь заслон «Спитфайров». Поэтому, когда в Лондоне начинали звучать сирены, люди уже не бросались с воплями ужаса в бомбоубежища. То же самое происходило и в других городах. Хотя сирены воздушной тревоги все так же производили ужасный шум, за ними уже не следовал жуткий грохот взрывов и частый лай зениток. Единственным свидетельством ожесточенных боев, шедших высоко в небе, были белые черточки инверсионных следов в прозрачной голубизне. Теперь даже непосвященным становилось ясно, что Люфтваффе выдохлись.

Еще пару недель авиакрыло 12-й группы продолжало каждый день собираться в Даксфорде и патрулировало над Лондоном, обычно дважды в день. Однако теперь ожидание было напрасным, и напряжение постепенно покидало их, как вода вытекает из треснувшей чашки.

Черная тень Люфтваффе больше не витала над Англией. Даже вылазки «мессеров» становились все реже. Лишь на второй неделе октября Бадеру удалось перехватить группу немецких истребителей-бомбардировщиков. Вместе со своим крылом он патрулировал над устьем Темзы, когда у него сдохло радио. Как ни старался Бадер, рация оставалась глуха и нема. Обозленный Бадер открыл фонарь кабины и сбросил скорость. Поравнявшись с Эриком Боллом, он махнул ему рукой, приказывая взять командование крылом, а потом повернул на базу. Приближался вечер, и он снизился до 7000 футов неподалеку от аэродрома Норт Уилд. Земля была скрыта густой дымкой, и низкое солнце слепило глаза. Внезапно радио затрещало и снова ожило. Через пару секунд Бадер услышал голос Вудхолла:

«Дуглас, ты меня слышишь? Ты слышишь меня, Дуглас? Вражеские истребители бомбят Норт-Уилд. Ты слышишь? Где ты, Дуглас? Пожалуйста, сообщи».

Он ответил:

«Уже там, Вуди. Но я один, ищи остальных».

В этот момент из дымки выскочил «мессер» и свечой пошел вверх. Он выровнялся в 400 ярдах перед Бадером. Немецкий пилот явно не смотрел по сторонам. Бадер рванул сектор газа, и его истребитель прыжком бросился вперед. Он находился в идеальной позиции, самолет противника был подан, что называется, «на блюдечке с голубой каемочкой». Он уже догонял ничего не подозревающего немца, как тут из полумрака, как чертик из коробочки, выскочил другой «Харрикейн». Он оказался в 100 ярдах позади немца и как раз на пути у Бадера. Прежде чем тот успел разозлиться, «Харрикейн» дал короткую меткую очередь. Кабина «мессера» буквально взорвалась, полетели куски битого плексигласа. «Мессер» перевернулся, и пилот вылетел из кабины. Горящий истребитель вошел в последнее пике. Бадер подошел поближе ко второму «Харрикейну» и узнал своего старого друга «Батча» Баттона. Баттон обернулся и лишь тогда сообразил, что произошло. Ему оставалось лишь помахать рукой, извиняясь.

Позер Геринг не сумел достойно завершить драматическую страницу дневных налетов. Пилоты Люфтваффе начали подобно львам, но очень быстро превратились в скромных овечек. Это превращение было настолько плавным и постепенным, что встревоженные люди на земле не сразу осознали значение того, что случилось. Немцы были рабами времени. Они были обязаны разбить Истребительное Командование и высадиться в Англии до начала зимы, но не сумели. 12 октября Гитлер отложил вторжение до будущей весны. Кое-кто в Англии все еще опасался высадки и верил в ее реальность. Однако на самом деле доныне непобедимый Гитлер потерпел первое поражение, последствия которого были очень значительными. Полностью оценили их гораздо позднее, и Уинстон Черчилль произнес знаменитую фразу: «Никогда еще в истории человеческих конфликтов столь многие не были обязаны столь многим такой горстке». Страна вздохнула с облечением. Однако Истребительное Командование в ходе боев потеряло 915 самолетов и 733 пилота.

Бадер, вероятно, был чуть ли не единственным человеком, который жалел, что бои окончились. Авиакрыло сбило 152 вражеских самолета, потеряв 30 пилотов и чуть больше самолетов. Но теперь утренние рандеву 5 эскадрилий закончились, и дни покатились по привычной колее — обычные дежурства на аэродроме в Колтишелле.