Безнадежно влип

– Видимо, ваша нога, Вячеслав, ему пришлась по вкусу, – с удовольствием произношу я. – Прошу простить мистера Дарси, – не скрывая улыбки, делаю поклон чете Архангельских. – Дарси, фу. Принеси игрушку.

– Ваша?

– Да что-то вы постарели, вот думаю на вы перейти. Шутка. Проходите.

– В таком возрасте лучше не шутить, инфаркты, инсульты и прочее, – тут же вставляет свое слово Наташа, снимая курточку с дочери.

София – та еще красотка. Если уж быть откровенной, она пошла одновременно в папу и маму, взяв от них самое красивое. Куколка. Наверное, свою дочь я представляю такой же улыбчивой красоткой.

– Убери эту озабоченную псину подальше от меня, – еле сдерживаясь, произносит Архангельский.

– Уже, Славик, не волнуйся, – не скрывая издевки в голосе, выдает Миша.

А вот теперь волноваться стоит мне, ибо на пороге появляются папа с Катей и моим братом. Так и хочется возмутиться, специально, что ли, взяли детей, дабы напомнить мне о моей несостоятельности? Благо я вовремя пресекаю этот порыв, изобразив на лице улыбку.

– Где мои внуки, а, Мария?

– В пи…, – вовремя замолкаю, едва не прикусив язык. – В процессе, – уже более спокойным голосом произношу я.

Я что действительно хотела ответить сейчас матом, да еще и папе?! Первым матерным словом в своей жизни?! Словом, которое я, на самом деле, терпеть не могу? Ну все. Мне точно лечиться пора.

– Надо было ответить именно то, что ты хотела с самого начала, – намеренно громко произносит Катя. – Поверь мне, после такого ответа кое-кто не спрашивал бы такую херню.

– В следующий раз обязательно отвечу, – как можно спокойнее произношу я, провожая взглядом родителя.

Не сказать, что весело, но в целом вечер проходит вполне себе сносно, если бы не один маленький факт: меня раздражают кричащие и резвящиеся на весь дом брат и племянница. Во мне просыпается типичная регистратор в поликлинике или мерзкая женщина из МФЦ. Мне жуть как хочется угомонить этих детей. Слишком громкие. Слишком… невоспитанные. Слишком раздражающие… А ведь раньше я этого не замечала. То ли они выросли, то ли я…

– Мама с папой ничего не знают. Может, ты расскажешь? – смотрю в упор на Софию и не могу понять, что она от меня хочет?

– Что рассказать?

– Почему на ногах ногти, а на руках не рукти?

Хороший вопрос, но я не знаю на него ответ. Перевожу взгляд на Наташу, а та демонстративно проводит ребром ладони по своей шее, скривив лицо.

– По той же причине, что в ягодицах не ягоды. Не приставай к взрослым, иди лучше поиграй с котом, – не слишком дружелюбно бросает Архангельский.

– С кошкой, – тут же добавляю я.

– Да один хрен.

– А ты еще переживаешь, что у вас нет детей. Скажи, блин, спасибо, что пожили для себя. Это же просто ужас. Я как представлю, что через пару лет надо ее готовить к школе… я хочу притвориться мертвой. Ты бы слышала другие ее вопросы. Мне кажется, в нее вселился кто-то, – не сдержанно произносит Наташа.

– Кто?

– Дотошный дьявол. А почему писают в писуар, а какают не в какуар? А почему, блин, Маша? Миша? – переглядываемся друг с другом.

– Хороший вопрос. Понятия не имею. Миш, а ты что думаешь?

– Думаю, что вы меня все бесите. Можно уже нести сладкое, чтобы вы все поскорее свалили?

– Миша! – тут же одергиваю его.

– Меня это уже все порядком бесит. Кто вообще придумал пригласить этот табор к нам?

– Это я. Прости. Я сейчас кексики подам и все быстро уйдут, – шепчу ему на ухо, мимолетно целуя в щеку. – Не веди себя так, пожалуйста. Ради меня.

Не знаю, совпадение ли это или реально моя просьба возымела на Мишу эффект, но вплоть до того, как все гости разошлись, он вел себя максимально культурно.

– Наконец-то. Если еще раз пригласишь всех в одно время, дай мне знать, я сбегу.

– Читать любовный роман?

– Да хоть бы и его.

– Ой, Миша!

– Ой, Маша, – парирует в ответ.

***

Идеальная сорочка, идеальная прическа и почти идеальное лицо. Разве что, ноги уставшие. Однако, после сумбурного праздника я ощущаю себя вполне счастливой. Может быть, действительно отпустить ситуацию и пусть все идет само собой. И не надо никаких баночек, тестов на овуляции и прочего. Ну нет, так нет. Придумывай еще ответ на всякие там рукти. Ужас. Нам и так хорошо. Ведь правда же хорошо. Усмехнулась в голос от собственных мыслей. Здорово меня штормит.

Перевожу взгляд на вибрирующий мобильник: Катя. Нажимаю на громкую связь почти сразу.

– Ты соскучилась по моей вагине?

– Боже упаси. Я пытаюсь развидеть это чудо.

– Сходи в церковь. Может, там помогут, – не скрывая усмешки, выдаю я. – Помолись и развидешь мою сокровищницу.

– Ой, да боюсь, мне не поможет. Придется лицезреть это ближайшие восемь месяцев, – тюбик с кремом моментально выпал из рук. – Ты там как, жива?

– Не дождешься.

– Ну слава Богу. Анализ твой, как ты понимаешь, не зря сдан. Приходи в понедельник, не раньше, – молчу, не зная, что сказать. Хотя…

– Ты сомневаешься в результатах?

– Нет.

– Тогда почему ты не можешь мне просто сказать, что я беременна?

– Почему не могу? Просто говорю, ты – беременна.

– Все-такие есть в тебе что-то гадкое, Катя.