На заднице Джонни сидеть не мог, не позволяла боль, поэтому он устроился на правом бедре, одной рукой обхватив сломанный нос. Джонни чувствовал, как что-то живое и мерзкое, выпустив щупальца, все глубже проникает в его плоть, но на какое-то время сумел заставить себя этого не замечать.
Как бы в ответ на его молитву коп прошел мимо водительской дверцы патрульной машины и направился к мотоциклу Джонни. Он надел на голову шлем Джонни и перекинул ногу через седло. Впрочем, при его росте скорее можно сказать, что он переступил через седло. Мгновением позже взревел двигатель. Под таким гигантом «харлей» как-то уменьшился в размерах. Коп раз пять прибавлял и убавлял газ, словно вслушиваясь в музыку мотоциклетного мотора, потом осторожно тронул мотоцикл с места (Джонни вспомнил, как он сам с такой же осторожностью вывел в свет своего железного скакуна после того, как тот три года простоял в гараже) и медленно скатился с откоса, не забывая про ручной тормоз и зорко высматривая возможные препятствия. А уже в пустыне прибавил скорость и помчался прочь от дороги.
— Не стоит тратить на него время, — пробормотал Джонни, большим пальцем правой руки откинул клапан нагрудного кармана и достал «Моторолу» (идея взять с собой сотовый телефон принадлежала Биллу Харрису, за последние четыре года он впервые предложил что-то хорошее). Затаив дыхание, Джонни смотрел на дисплей, моля теперь Бога о том, чтобы там появились буква S и две горизонтальные черты.
Телефон пикнул. В левом окошке дисплея появилась буква S, означающая, что телефон к работе готов, и одна черта.
Только одна.
— Нет, пожалуйста, — простонал Джонни. — Пожалуйста, не поступай со мной так жестоко. Еще одну черту, пожалуйста, еще одну.
В гневе он тряхнул телефон… и заметил, что забыл вытащить антенну. Вытащил. Над первой чертой появилась вторая. Замерцала, исчезла, появилась вновь и, продолжая мерцать, осталась.
— Есть! — прошептал Джонни. — Есть!
Он повернулся к окну. Коп остановил «софтейл» в трехстах ярдах от дороги и слез с него. Мотоцикл тут же завалился набок. Двигатель заглох. Даже в такой ситуации Джонни охватила ярость. «Харлей» мчал его через всю Америку, работая как часы, а тут с ним обращались, словно с какой-то банкой из-под пива.
— Говнюк психованный, — пробормотал он, втянул носом кровь, выплюнул сгусток на бумагу, устилавшую пол перед задним сиденьем, и вновь посмотрел на телефон, на вторую кнопку справа под дисплеем с надписью NAME/MENU. Стив запрограммировал эту функцию, прежде чем они отправились в путь. Джонни нажал кнопку, и на дисплее высветилось имя его агента — БИЛЛ. Второе нажатие, и появилось имя ТЕРРИ. Третье вызвало на дисплей ДЖЕКА, то есть Джека Эпплтона, редактора Джонни. Почему все эти люди оказались впереди Стива Эмеса? Стив был его единственной надеждой.
А в трехстах ярдах от дороги безумный коп снял с головы шлем и с его помощью забрасывал песком «харлей» Джонни. Вот и славненько. Пока этот псих будет закапывать мотоцикл, ему, Джонни, хватит времени позвонить… если, конечно, телефон не забастует. Лампочка RОАМ горела, добрый знак, но вторая черта по-прежнему мигала.
— Давай, давай, — обратился Джонни к сотовому телефону, который он держал в дрожащих, выпачканных кровью руках. — Пожалуйста. Пожалуйста!
Джонни вновь нажал кнопку NAME/MENU и увидел на дисплее долгожданное имя СТИВ. Он тут же большим пальцем вдавил кнопку SEND и приложил телефон к уху, одновременно откинувшись назад. Коп забрасывал песком двигатель «харлея».
Пошли гудки, но Джонни знал, что до цели еще далеко. Сейчас он только выходил в сеть роуминга. И лишь через нее мог добраться до Стива.
— Давай, давай, давай… — Капелька пота стекла в глаз, и Джонни смахнул ее костяшкой пальца.