Безнадега

Койот взвизгнул не столько от боли, сколько от неожиданности, развернулся и прыгнул за ремнем. Джонни успел отдернуть его. Слишком он тонкий, челюсти койота перекусят его в мгновение ока, прежде чем мальчишка сумеет выбраться… если вообще сумеет, в чем Джонни сильно сомневался. Он отбросил ремень и сдернул с плеч мотоциклетную куртку из толстой кожи, стараясь удержать на себе взгляд желтых глаз койота. Глаза животного напомнили ему глаза копа.

А мальчишка тем временем уже протиснулся бедрами. Койот начал поворачиваться, и тут Джонни огрел его курткой, крепко держа ее за воротник. Если бы животное не приблизилось к камере Джонни на два шага, рванувшись за ремнем, куртка не коснулась бы его… но койот приблизился, и куртка своей полой задела его за плечо. Койот извернулся, его зубы вонзились в куртку, и он так яростно дернул ее, что едва не вырвал из руки Джонни. Пальцы Джонни не разжал, но его бросило на прутья решетки. Голову пронзила боль, из глаз посыпались искры, однако сломанный нос, к счастью, попал между двух прутьев, а не впечатался в один из них.

– Ничего у тебя не выйдет, – прохрипел Джонни, вцепившись в воротник второй рукой и таща куртку на себя. – Давай, давай, крошка… посмотрим, кто из нас сильнее… отними-ка куртку у дяди Джонни… интересно, что у тебя получится.

Койот рычал, вцепившись в куртку, купленную в Нью-Йорке за тысячу двести долларов. Примеряя ее, Джонни и представить себе не мог, что куртку будут проверять на прочность зубы койота.

Он напрягал мышцы, не такие сильные, как тридцать лет назад, но тащил койота к себе. Когти животного скользили по деревянному полу. Передней лапой койот уперся в стол, он мотал головой, дергая куртку из стороны в сторону и пытаясь вырвать ее из рук Джонни. На пол посыпались карты, запасные ключи, карманная аптечка (аспирин, кодеин, капли в нос), солнцезащитные очки, чертов сотовый телефон. Джонни позволил койоту отступить на шаг, чтобы тот уже ни на что не отвлекался, предчувствуя близкую победу, потом вновь рванул куртку к себе, хряпнув при этом койота головой об угол стола, чему очень порадовался.

– Приятный звук! – пробурчал Джонни. – Как тебе это понравилось, милый?

– Скорее! – кричала Мэри. – Скорее, Дэвид!

Джонни искоса глянул на соседнюю камеру. От увиденного мышцы его едва не парализовало, чем тут же воспользовался койот, с силой рванув куртку на себя.

– Поспеши, Дэвид! – вопила женщина, но Джонни видел, что поспешить мальчишка не может. Весь в мыле, голый, как очищенная креветка, он вылез из камеры по подбородок и застрял. Тело вырвалось на свободу, а вот голова осталась за решеткой. Она в щель не пролезала. Мальчишка угодил в западню.

– 3 -

Все у него получалось, пока дело не дошло до головы. Вот тут он и застрял. Щека Дэвида была прижата к полу, челюсть вдавлена в намыленный горизонтальный прут, а затылок – в вертикальный. Охватившая его паника черной пеленой застлала глаза. Дэвид слышал вопли отца, крики женщины, рычание койота, но звуки эти доносились как будто издалека. Голова застряла, он должен возвращаться в камеру, только вот сможет ли, ведь одна рука оказалась под ним…

Господи,помогимне,подумал Дэвид. Не взмолился, просто подумал в испуге. Пожалуйста, помоги мне, не дай застрять, пожалуйста, помоги.

Поверниголову,приказал ему голос, который он иногда слышал. Не приказал, а, как обычно, бесстрастно посоветовал, словно считая достаточным сам факт того, что слова произнесены. И, как обычно, прозвучали они не в ушах, а в мозгу.

Перед мысленным взором Дэвида возник образ: руки, давящие на книгу с двух сторон, сжимающие страницы, хотя на книге уже был переплет. Получится ли так же и с головой? Дэвид понадеялся, что получится. Но сначала надо занять правильную позицию.

Поверниголову,сказал голос.

За спиной Дэвида что-то затрещало, потом послышался голос Маринвилла, удивленный, испуганный и сердитый одновременно: «Ты хоть знаешь, сколько это стоит?»

Дэвид извернулся, чтобы лечь на спину. Затем вытянул руки и уперся ими в прут.

Так?

Нет ответа. Как часто нет ответа. Почему?

ПотомучтоБогжесток,зазвучал в его голове голос преподобного Мартина. Бог жесток. У меня есть попкорн, Дэвид, почему бы мне не поджарить его? Может, мы сможем найти программу с каким-нибудь фильмом ужасов, даже с «Мамми»?