Безнадега

– Может сработать, но на обложке должна быть ваша фотография на вашем драндулете. Серьезнаяфотография, чтобы читатели знали, что вы не собирались посмеяться над Джоном Стейнбеком… да и над собой тоже.

– Именно так! – Джонни с трудом удержался, чтобы не хлопнуть здоровяка копа по плечу. – В этом главная опасность. Не дай Бог люди подумают, что это какая-то… злая шутка. Обложка должна продемонстрировать серьезность намерений… Возможно, стоит добавить мрачности… Если, к примеру, оставить один мотоцикл? Фотография мотоцикла, естественно, темного. Стоящего посреди автотрассы… может, даже здесь, в пустыне. На разделительной полосе шоссе 50… с тенью, отбрасываемой в сторону…

Какой абсурд – дискутировать с копом, только что предупреждавшим его, что нельзя писать на перекати-поле, но Джонни это нравилось.

И вновь коп произнес именно то, что Джонни хотел услышать.

– Нет! Господи, нет! Фотографировать надо вас!

– В общем, я того же мнения. Чтобы сфотографировали меня, скажем, в тот момент, когда я завожу мотоцикл. Как бы между прочим… как бы между прочим, но…

– Но в фотографию должны поверить, – закончил за него коп. – Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что вы действительно проехали на мотоцикле всю Америку, а не сели на него, дабы попозировать для фотографа. Поэтому никаких улыбок. Не смейте улыбаться в объектив, мистер Маринвилл.

– Улыбки не будет, – подумав, согласился Джонни. Этотпареньгений.

– И не помешает некоторая отстраненность. Взгляд вдаль. Словно вы думаете о тех милях, которые оставили за собой…

– Да, и о милях, которые еще лежат впереди. – Джонни взглянул на горизонт, чтобы вжиться в образ, и вновь увидел большой автомобиль, припаркованный на обочине в миле или двух отсюда. С годами Джонни приобрел дальнозоркость, солнце уже не так слепило глаза, поэтому он почти наверняка мог сказать, что это кемпер. – Милях реальных и метафорических.

– Да, и тех, и других, – кивнул коп. – "Путешествие с «харлеем». Мне нравится. Завлекательное название. Знаете, я прочитал все, что вы уже написали, мистер Маринвилл. Романы, эссе, поэмы… черт, весь ваш послужной список.

– Благодарю, – растроганно ответил Джонни. – Мне так приятно это слышать. Вы и представить себе не можете, как приятно. Последний год был для меня трудным. Я даже стал сомневаться в себе, в целях, которые ставил перед собой.

– Мне немного знакомо это состояние. Вам это может показаться странным, все-таки я простой коп, но оно мне знакомо. Да если б вы знали, какой иной раз у меня выдается день… Мистер Маринвилл, вы можете дать мне автограф?

– Разумеется, с удовольствием. – Джонни вытащил спой блокнот из заднего кармана джинсов. Открыл его, пролистал. Какие-то фразы, направления, номера дорог, маршруты движения (последние рисовал Стив Эмес, который быстро понял, что его знаменитый клиент знает, как водить мотоцикл, но совершенно не ориентируется на трассе). Наконец он нашел чистую страницу. – Как вас зовут, патру…

Тут его прервал громкий протяжный вой, от которого сердце Джонни ушло в пятки… Мало того что выл дикий зверь, он выл к тому же совсем близко. Блокнот вывалился из руки Джонни, и он повернулся так быстро, что едва не потерял равновесие. В пятидесяти ярдах от них, на обочине, стояла какая-то тварь на тонких лапах, с впалыми боками, серой свалявшейся шерстью и болячкой на правой передней лапе, но Джонни едва ли все это заметил. Потому что смотрел на морду зверюги, на ее желтые глаза, одновременно глупые и хитрые.

– Мой Бог, – выдохнул он. – Что это? Это…

– Койот, – подтвердил его догадку коп. – Некоторые люди называют их волками пустыни.

Таквотчтоонимелввиду,подумал Джонни. Что-тонасчетвстречискойотом,волкомпустыни.Аяегонеправильнопонял.Мысль эта в какой-то мере успокоила его, хотя сомнения в том, что он правильно истолковал слова копа, остались.

Коп направился к койоту. Шаг, другой, после паузы – третий. Койот не сдвинулся с места, но начал дрожать всем телом. Из-под тощего бока потекла моча. Порыв ветра разбил струйку в пелену капель.

После четвертого шага койот поднял морду к небу и вновь завыл, отчего по коже Джонни побежали мурашки.

– Это надо прекратить, – крикнул он вслед копу. – Ужас какой-то.

Коп не отреагировал. Он смотрел на койота, желтые глаза которого теперь не отрывались от копа.

– Тэк,– вырвалось у копа. – Тэкахлох.

Койот по-прежнему сверлил его взглядом, словно понял эту индейскую абракадабру. Очередной порыв ветра подхватил блокнот и сбросил его на откос, где он привалился к торчащему из песка булыжнику. Джонни этого не заметил. Какой там блокнот, какой автограф.

Всеэтовойдетвкнигу,подумал он. Все,чтояповидалраньше,– ерунда,авотэтотэпизодвойдет.Этопрозвучит.Ещекакпрозвучит.