Безнадега

— Дэвид? — Озабоченный голос отца доносился из далекого далека.

Не отвечая, мальчик раскрыл бумажник. В одном отделении лежали деньги, в другом — какие-то бумажки, кредитные карточки. Дэвид сразу полез в третье, с фотографиями. Стив, Синтия, Ральф сгрудились вокруг него. А Дэвид знакомился с прошлым знаменитого писателя: бородатый Джонни и черноволосая красавица с высокими скулами и пышной грудью, Джонни с поседевшими усами на яхте, Джонни с забранными в хвост волосами, стоящий рядом с актером, который выглядел как Пол Ньюмен до того, как Ньюмен стал рекламировать кетчуп и соусы. Каждый новый Джонни выглядел помоложе, волосы на лице и голове становились все темнее, морщины разглаживались. И тут…

— Вот оно, — прошептал Дэвид. — Господи, вот оно что.

Он пытался достать фотографию из отделения бумажника, но не смог, так дрожали его руки. Стив взял у него бумажник, вытащил фотографию и протянул мальчику. Дэвид всматривался в нее с благоговейным трепетом, словно астроном, только что открывший новую планету.

— Что там такое? — Синтия вытянула шею.

— Это босс, — пояснил Стив. — Он провел там, во Вьетнаме, почти год, собирая материал для книги. Написал для журналов несколько статей о войне. — Он посмотрел на Дэвида. — Ты знал, что найдешь здесь эту фотографию?

— Я знал о том, что обязательно что-то найду, — выдохнул Дэвид. — Как только увидел на полу бумажник. Но… это он. — Мальчик помолчал и повторил вновь: — Это он.

— Кто он? — переспросил Ральф.

Дэвид не ответил, уставившись на фотографию. Трое мужчин стояли перед какой-то лачугой, баром, судя по рекламе «Будвайзера» в окне. По тротуару шагали азиаты.

Мужчины слева и справа были в рубашках и брюках. Один, очень высокий, с блокнотом. Второй обвешан камерами. А вот посредине стоял мужчина в джинсах и серой футболке. На голове его была бейсбольная кепка «Янки», сдвинутая на затылок. Грудь пересекал ремешок. У бедра висел какой-то ящичек.

— Его радиоприемник. — Дэвид коснулся ящичка.

— Нет. — Приглядевшись, Стив покачал головой. — Это портативный магнитофон, какие выпускали в шестьдесят восьмом году.

— Когда я встретил его в Стране мертвых, это был радиоприемник. — Дэвид не мог оторвать глаз от фотографии. Во рту у него пересохло. Язык словно распух. Мужчина, стоявший посередине, улыбался. Солнцезащитные очки он держал в руке, так что его личность не вызывала сомнений.

Над головой мужчины, поверх двери, из которой они, судя по всему, только что вышли, располагалось название бара:

ВЬЕТКОНГОВСКИЙ НАБЛЮДАТЕЛЬНЫЙ ПОСТ.

5

Мэри все-таки не лишилась чувств, но кричала, пока в голове у нее что-то не щелкнуло и ее не покинули последние силы. Она повалилась вперед и схватилась рукой за стол, хотя ей этого и не хотелось: кругом скорпионы, пауки, да еще этот труп с тарелкой крови перед ним. Но еще больше Мэри не хотелось валиться на пол.

Потому что по полу ползали змеи.

В итоге она опустилась на колени, одной рукой держась за стол и не выпуская фонарь из другой руки. И в тот же момент в душу ее пришло успокоение. Мэри сразу поняла, в чем дело: Дэвид. Опустившись на колени, она вспомнила о том, как доверчиво, с уверенностью в том, что его не бросят в беде, вставал на колени мальчик. В камере, которую он делил с Биллингсли. Мэри буквально услышала, как Дэвид, с извиняющимися нотками в голосе, попросил ее отвернуться, потому что намеревался раздеться догола. Она улыбнулась, и осознание того, что она улыбается, может улыбаться посреди всего этого кошмара, успокоило ее еще больше. А потом, даже не думая об этом, Мэри начала молиться, впервые за много лет, поскольку в последний раз она обращалась к Богу в одиннадцатилетнем возрасте. Случилось это в летнем лагере, когда она лежала на узкой кровати в маленькой комнатушке, где назойливо жужжали москиты, а другие кровати занимали глупые девчонки. Ее мучила тоска по дому, и она попросила Бога, чтобы он побудил мать приехать и забрать ее из лагеря. Бог не откликнулся, и с тех пор Мэри предпочитала полагаться только на себя.

— Господи, — прошептала она, — мне нужна помощь. Я в комнате, кишащей разными тварями, в большинстве своем ядовитыми, и я испугана до смерти. Если Ты здесь, не оставляй меня одну. А…

Она собиралась закончить, как положено, словом «аминь», но прежде чем оно слетело с ее губ, глаза Мэри широко раскрылись. Потому что в голове ее зазвучал ясный и четкий голос. Мэри могла поклясться, что это не ее голос. Словно кто-то ждал, и не слишком терпеливо, когда же она обратится к нему.

Ни одна тварь не причинит тебе вреда, произнес голос.