Безнадега

Джонни отступил на шаг, обрадованный тем, что вновь может управлять своим телом. Одри сунула руку в карман, что-то достала, зажала в кулак и уставилась на Джона Эдуарда Маринвилла, Выдающегося Писателя и Несравненного Мыслителя. Уставилась глазами готового к нападению животного.

— Кан тах! — выкрикнула она… и рассмеялась. — Кан тах, кан так! Что возьмешь, тем и станешь! Обязательно! Кан тах, кан так, ми тоу! Возьми это! Со тах!

Когда Одри раскрыла ладонь и показала то, что предлагала, в голове у Джонни что-то мгновенно переключилось… но при этом он по-прежнему все видел и запоминал, как во время аварии, когда перевернулся «патимобиль» Сина Хаттера. Джонни уже точно знал, что, лежа при смерти, тоже будет все отмечать и запоминать. Он все отмечал и запоминал и сейчас, когда совершенно внезапно на него накатила волна дикой ненависти к мальчику, которого он держал на руках, появилось непреодолимое желание вонзить что-нибудь, например, ключ зажигания от мотоцикла, в горло маленького набожного мальчика и вскрыть его, как банку с пивом.

Поначалу Джонни показалось, что на ладони Одри лежат три амулета вроде тех, что девушки иной раз прикрепляют к браслетам. Потом он понял, что они слишком большие, слишком тяжелые. И не амулеты это вовсе, а скульптурки, каменные скульптурки, каждая длиной в два дюйма. Змея, стервятник с отломанным крылом и сумасшедшими выпученными глазами, торчащими из лысого черепа, и крыса, сидящая на задних лапках. Все с изъеденной поверхностью, похоже, очень древние.

— Кан тах! — визжала Одри Уайлер. — Кан тах, кан так! Убей мальчишку, убей немедленно, убей!

Стив выступил вперед. Одри полностью сосредоточилась на Джонни, поэтому заметила его в самый последний момент. Стив вышиб камни у нее из руки, и они отлетели в угол. Одна скульптура, змея, переломилась пополам. Крик ужаса и раздражения вырвался из груди Одри.

Желание убить, охватившее было Джонни, пошло на убыль, но не пропало. Он чувствовал, что глаза его только и ждут, как бы вернуться в тот угол, где лежат каменные скульптурки. Дожидаясь его. От Джонни требовалось лишь поднять их с пола.

— Уносите его отсюда к чертовой матери! — проревел Стив.

Одри метнулась к каменным скульптуркам. Стив схватил ее за руку и дернул на себя. Кожа Одри потемнела и обвисла. Джонни подумал, что процесс, изменивший эту женщину, двинулся в обратном направлении… Она… что? Сжималась? Скукоживалась? Уменьшалась в размерах? Он не мог подобрать подходящего слова, но…

— Унесите отсюда Дэвида! — вновь крикнул Стив и толкнул Джонни в плечо.

Тот словно очнулся. Начал поворачиваться, но тут к нему подскочил Ральф. Он вырвал мальчика из рук Джонни, метнулся к двери и выскочил из будки киномеханика, даже не оглянувшись.

Одри увидела это, отчаянно завыла и вновь потянулась к каменюкам. Стив опять дернул ее на себя. И тут что-то захрустело, правая рука Одри отделилась от плеча и осталась в руке Стива, словно ножка переваренной курицы.

2

Одри вроде бы и не заметила, что с ней произошло. Однорукая, с все расширяющимся пятном крови на правом боку, она метнулась к каменным скульптуркам, что-то бормоча на странном языке. Стив остолбенел, глядя на то, что осталось у него в руках: человеческая рука, кожа в веснушках, часы «Касио» на запястье. И босс ничем не отличался от статуи. Если б не Синтия, позднее подумал Стив, Одри подобрала бы свои игрушки. И только одному Богу известно, что бы из этого вышло. Когда она сфокусировала силу этих камней на боссе, отголоски долетали и до Стива. На этот раз никакого секса не было и в помине. Жажда убивать, ничего больше.

Но прежде чем Одри упала на колени и коснулась камней, Синтия пинком отшвырнула их, и они покатились вдоль стены с прорезями для кинопроекторов. Одри снова заголосила, но на этот раз из ее горла хлынула струя крови. Она повернулась к ним, и Стив отшатнулся, прикрыв глаза рукой, не желая видеть это страшилище. Недавно еще симпатичное лицо Одри пошло глубокими морщинами, глаза выпучились. Кожа темнела и лопалась. Но самое ужасное произошло, когда Стив выронил руку Одри на пол, а ее бывшая обладательница поднялась на ноги.

— Я так сожалею о том, что произошло. — Стив понял, что с ними говорит настоящая Одри, а не то чудовище, что он видел перед собой. — Я не хотела никого убивать. Не прикасайтесь к кан тахам. Делайте что хотите, только не прикасайтесь к кан тахам!

Стив посмотрел на Синтию. Она — на него.

Ее мысли он прочитал без труда: Я прикасалась к такому камню. Дважды. Мне повезло?

Очень, подумал Стив. Я знаю, что тебе очень повезло. Повезло нам обоим.