Безмолвная ничья

— Котёночек мой, — шепчу ей, но мелкая спит так крепко, что не слышно даже дыхания. — С ней всё в порядке? — поворачиваюсь к Зотову, что ни грамма не стесняясь, дожирает бутылку коллекционного коньяка — добрался таки до моих запасов.

Поглаживаю Котёнка по голове и чувствую, что тревога отступает.

— Всё хорошо. Понервничала она. конечно, изрядно, но как тебя подштопали, немного отошла. Мы с Мишкой тебя хотели в военный госпиталь к моим кудесникам сплавить на недельку, но твоя супружница такой мятеж здесь устроила, что не рискнули попасть ей под руку, — смеётся.

— Я выполнил последнее задание, Сергеич. Так и передай своим друзьям. А если ещё раз попытаются выйти на меня — я исполню их, — с ужасом осознаю, что бы стало с моей Кэт. если бы я подох где-то в подворотне. — У меня теперь другая жизнь будет. Без всего этого дерьма.

Генерал наливает себе очередную порцию и подсаживается ближе.

— Кирюш, Палач погиб. Ты не знал что ли? — ёрничает старый пень, пока я вникаю в его слова. — Я тут под шумок свеженький труп некоего Николая Романцова… Или Романа Николаева… В общем, не суть. Бомжа мы под Палача оформили и уже кремировали. Задним числом проведём экспертизу и прочую хрень. Так что, ты теперь вольный, как тот ветерок, что в твоей тупой башке гуляет. — а коньячок-то забористый попался, эко его понесло.

Но что я слышу? Неужели и правда свобода? Новая жизнь? Да, чёрт возьми! Я ведь об этом и мечтать не мог. Не мог даже предположить, что однажды ад в моей жизни обернётся раем земным. Я на это не рассчитывал даже после смерти.

— Что ж… Я уже в который раз твой должник, Сергеич. Только убивать больше не стану. Это было последнее предупреждение для меня.

— Ой, да заткнись ты уже. Как будто я когда-нибудь что-то требовал от тебя. Идиот несчастный… — обиженно ворчит старый вояка. — Ты мне лучше скажи, как в такую жопу попал? Я как новости услышал, думал уже всё… Гробовые тебе собирать да жену твою на попечение.

Не облизывайся, Казанова престарелый, не видать тебе моей женщины, как и своих яиц, если попробуешь хоть глянуть в эту сторону.

— Я сам не знаю, как так лохонулся. Столько лет ни единой промашки… А тут… Всего на мгновение затормозил. Не боец я больше, Сергеич, — морщусь от давящей боли в области живота и оттягиваю край повязки, чтобы посмотреть на рану.

Хотя, это как посмотреть… Не боец на старом поприще, а вот за семью свою уничтожу, в пыль сотру любую мразь.

— Да не лезь ты туда. Зашил Мишаня качественно. Кстати, а пулю-то не он из тебя вытаскивал, — опять ржёт. — Катюша твоя тебя чинила, пока мы не пришли.

Вот тут, признаюсь честно, я охренел. Смотрю на свою малышку и снова поворачиваюсь к Зотову.

— Да-да. Именно она. Вытащила из тебя пулю, рану обработала и кто знает, какой ещё тебе тюнинг сделала бы, если бы мы не помешали, — весельчак, ёлки-палки.

— Серьёзно? А как же она… — язык прилипает к нёбу и горечь во рту заставляет скривиться.

— На, хлебни-ка лекарства, — протягивает мне стакан с коньяком.

Молча принимаю «пилюлю», переваривая услышанное.

Дела… Да Котёнок мне жизнь спасла! Вот она, карма.

— Подожди… Ты говоришь, что вы пришли уже после? А как же я добрался домой? Я помню только, как мою тачку «Камаз» снёс, а потом провал…

— А чёрт тебя знает! Мы по твоим следам шли от машины. Столько кровищи из тебя вылилось, благо, снежок прошёл. Ну, а потом я уже сообразил в какую сторону ты двинулся, хотя, признаться, думал твой труп найду.

— Кир! — мелкая пару секунд сонно хлопает ресничками, а потом набрасывается на меня с объятиями и поцелуями. Закрыв глаза и сцепив зубы до хруста в челюстях, с мученической улыбкой терплю, пока её коленка упирается мне в бок. — Кир, — мурлычет у самого уха и я осознаю, что это самый прекрасный звук в мире.

Эпилог

Спустя шесть месяцев. Кирилл

Котёнок сладко зевает и, потянувшись, на сколько позволяет уже внушительный животик, ищет меня сонными глазками.

— Доброе утро, семья, — шепчу и не верю собственным словам.

СЕМЬЯ!

Малышка обвивает ручками мою шею и притягивает к себе ещё ближе. Целует страстно, горячо, как опытная женщина.

Ну, разумеется, я уже многому её научил и в плане секса тоже. Хоть и не могу пока развернуться по всем статьям, как того хочется. Жду. Уже скоро мелкий Бестужев появится на свет и тогда его маме придётся несладко. Улыбаюсь ей в губы и снова терзаю их своими.

Сладкая. До умопомрачения сладкая девочка. Так бы и насадил её на себя. А чего это я? Почему нет-то? Врачи пока нам этого не запрещали, правда, знаю точно, что этот нелёгкий для нас обоих момент близится. А значит, нечего время терять.

Раздвигаю ножки моей красавице и пристраиваюсь между ними. Не одела трусики.

Развратный Котёнок.

Вхожу в неё лишь головкой, а она уже изгибается и просит большего. Погружаюсь немного глубже и тут же ловлю сладостный стон моей девочки. Подаётся своей киской мне на встречу, насаживаясь на стояк сильнее.

— Тише, расслабься, — придавливаю её плечи к подушке, обездвиживая, дабы не навредить малышу.