Безмолвие

Джонни высвободил руку, но укрыться от цепкого взгляда бывалого копа было негде. Хант взял на заметку и царапины, и ссадины, и то, как Джонни сидит, неловко повернув плечо.

— Вылезай-ка, парень.

— Я только маму повидать…

— Твоей мамы здесь нет. Давай, сынок, быстренько. Выходи.

Недолго подумав, Джонни заглушил мотор и выбрался из кабины. Клайд, стянув перчатки, пристально наблюдал за ним.

— Выглядишь малость побитым. Что произошло?

— Ничего.

— Не похоже, что ничего. Ребра?

— Ты почему спрашиваешь?

— Не надо со мной так, сынок. Я же видел, как ты сидишь, как идешь… Думаешь, я никогда ребра не ломал? Ну, хватит. Давай-ка посмотрим. — Джонни бросил взгляд на улицу и подтянул рубашку на боку. Клайд негромко свистнул. — Вот так так… Да у тебя все разбито. Подрался?

— Упал.

Клайд задумчиво и с нескрываемым недоверием посмотрел на Джонни. Драки уже случались: с нарушителями, с двумя охотниками. Результат — четыре месяца в тюрьме. Джонни был упрям и на попятный шел редко. Отсюда и проблемы.

— Иди в дом, я тебя подлатаю.

Джонни опустил рубашку.

— Ни к чему это.

— Я к тебе не с просьбой обращаюсь.

Привыкший к тому, что его приказам подчиняются, коп повернулся и, не оглядываясь, направился к дому. Джонни замялся, глядя ему в спину, и, отстав на три шага, потянулся следом — по гравийной дорожке, к затененной веранде.

Войдя в дом, они прошли по широкому коридору к ванной.

— Снимай рубашку. Садись. — Клайд показал на табуретку перед раковиной и зеркалом. Не поднимая глаз, Джонни стянул рубашку. Его отчим, порывшись в шкафчике, достал перекись водорода, мазь и лейкопластырь. Выпрямившись, несколько секунд молча наблюдал за Джонни, сидевшим с опущенной головой и смотревшим куда угодно — на стену, пол, собственные руки, — но только не в зеркало. — Вот и твоя мать иногда то же самое делает. Не так часто, как раньше, но случается.

— Ты о чем?

Клайд сел, и, когда заговорил, голос его звучал уже мягче.

— О том, как она собирается с силами, прежде чем посмотреть в зеркало. Обычно по утрам; ей двух-трех секунд хватает.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду.

— Не понимаешь? Разве?

Джонни посмотрел в зеркало и в своем отражении увидел лицо мертвой сестры-близняшки.

— На следующей неделе будет десять лет, как мы ее нашли.

— Знаю. В четверг.

— Ты вообще об этом разговариваешь?

— С твоей матерью? Иногда. Не скажу, что часто.

Джонни отвел взгляд от зеркала.

— Где она?

— На побережье с какими-то приятельницами. Оно и к лучшему. У нее бы точно удар случился, если б увидела сейчас твою спину.

— Что, плохо?

— А ты не смотрел?

Джонни покачал головой.

— Ну так взгляни.

Не поднимаясь со стула, он повернулся — и увидел, синяки, ссадины и порезы.

— Рубашка в крови, — сказал Клайд. — Дам другую.

— Спасибо.

— Дальше будет больно. — Он потрогал ребра, спину. — Сиди смирно. — Джонни постарался, хотя давалось это с трудом. — Порядок. Ребра, думаю, целы. Может, только трещины… А вот ушибов хватает.

— Мы закончили?

— Еще нет.

На все ушло минут десять. Закончив, Клайд достал из шкафа рубашку и бросил Джонни.

— Не мешало бы швы наложить, но, думаю, и лейкопластыря достаточно. Ты только не напрягайся несколько дней. Понятно? Топором не работай и на это чертово дерево не лазь. — Джонни кое-как натянул рубашку. Клайд стоял, прислонившись к стене. — Хочешь поговорить об этом?

— Просто упал. Ошибся по невнимательности.

— Я видел, как ты ошибаешься, — но только не по невнимательности.

— В этот раз именно так. Сглупил.

— Как жизнь вообще? Всё в порядке?

— Да, нормально.

— Что с деньгами?

— С деньгами тоже.

— Да как так можно, Джонни? Ты же не работаешь. И не собираешься.

— Папина страховка…

— Да, отцовская страховка, есть такое дело… Давай-ка об этом поговорим. В тринадцать лет ты получил по отцовской страховке сто тысяч долларов. К восемнадцати годам сумма увеличилась до… примерно ста двадцати, так? Сколько потратил на адвокатов? Всё?

— Я в порядке, Клайд. Честно.

— У тебя есть мы, сынок. Давай поможем.

— Я же сказал, мне деньги не нужны.

— Только потому, что живешь на ягодах, корешках да змеях…

— Все не так, и ты сам это знаешь.

— Ладно, пусть у тебя есть огород. Хорошо. А если не сможешь охотиться и работать в поле? Если это болото возьмет да и проглотит тебя целиком?

— До сих пор не проглотило. И не проглотит.

— Ты не сможешь прожить так всю жизнь.

— Это кто сказал? — Джонни поднялся. — Послушай, спасибо за перевязку и все такое, но мне пора.

Он шагнул в коридор, но Клайд удержал его раньше, чем он дошел до двери.

— Ну же, Джонни. Подожди, подожди. — Тот на секунду остановился, но Клайду хватило и этого. Он развернул пасынка к себе, осторожно обнял. — Мы же любим тебя, сынок. Скучаем. Беспокоимся. — Отступил на полшага, но положил руки ему на плечи. — Здесь тебя никто не осуждает. Посмотри на меня. — Джонни посмотрел и почувствовал, как откуда-то волной накатывает злость. — Все, что только надо. Если захочешь вернуться. Если потребуются деньги.

— Слушай, Клайд…

— Ты хочешь уйти, знаю. Сам вижу и понимаю. У тебя на первом месте Хаш Арбор, всегда. Только прежде чем уйдешь, скажи мне кое-что. Помоги понять.

— Что?