Безмолвие

— Я слышу, что ты говоришь, но задачка проста. Ты можешь ничего не предпринимать и жить, рискуя потерять все, — или можешь продать тысячу акров, чтобы сохранить оставшиеся пять. Даже при срочной продаже по пониженной цене тебе хватит денег, чтобы нанять другого адвоката. Да что там, трех адвокатов. У тебя будут деньги в банке, и при этом ты останешься четвертым крупнейшим землевладельцем в штате Северная Каролина.

— Стоило учиться на юриста, чтобы дать такой совет? Продавать?

— Да.

— Для чего? — Джонни опустил стакан, и его черные глаза полыхнули. — Чтобы там осушили болото и вырубили лес? Чтобы какой-нибудь богатый банкир мог привозить туда своих друзей и охотиться с машины, пренебрегая всем, что я здесь люблю?

Видеть отразившиеся на его лице злость и отчаяние было тяжело. Джонни унаследовал землю в свой восемнадцатый день рождения, но на нее нашлись другие претенденты, и отмахнуться от их претензий было не так-то просто. Суд по существу дела Джонни выиграл, но риск оставался, поскольку проигравшая сторона имела законные основания для апелляции. Чтобы сохранить землю, ему требовалась поддержка опытного и влиятельного юриста из крупной, уважаемой фирмы. А это означало пятьсот, а то и шестьсот долларов в час.

— Эта земля моей семьи, Джек, — последнее, что не порубили, не продали и не испоганили. Без борьбы я ее не отдам.

— О’кей, давай забудем на минутку об апелляции. Как ты будешь жить без денег? А если ушибешься, поранишься и не сможешь охотиться? Как насчет бензина? Налоги на собственность? Медицинское обслуживание?

— Все, что мне нужно, это адвокат.

— Да пойми ты, я на работе всего лишь пятый день! Тебе потребуется специалист по апелляциям высшего уровня.

— Эта работа тебе по плечу.

— Как ты можешь такое говорить?

— Ты прошел программу колледжа за три года и закончил юридическую школу за два. К тому же ты — мой единственный друг.

— Это несправедливо.

— Ничего другого у меня нет.

— Черт бы тебя побрал. — Джек поднялся, прошел к зарослям папоротника и повернулся к Джонни спиной. — А нельзя просто выпить? Выпить бурбона, съесть сома, а остальное отложить на завтра?

— За тобой должок, Джек. — Произнесено это было с той же осторожностью, с какой вынимают металл из незалеченной раны. — За все десять лет я ни разу не дал прошлому встать между нами. Я ни во что тебя не впутывал.

— Знаю, так и было.

— Кроме тебя, мне никто больше не поможет.

Джек кивнул. Стакан он держал пятью здоровыми пальцами — пять маленьких бессильно сжались в кулачок.

— Ставки велики. Твоя земля, твоя жизнь. — Он сделал широкий жест. — Лес. Река. Даже не знаю, хочу ли я все это на свою голову.

— Боишься? — спросил Джонни.

— Шутишь? Я в ужасе.

Молодежь сыпала этим «в ужасе» направо и налево, и Джонни вдруг криво, но неожиданно сочувственно улыбнулся.

— Ну, тогда и не переживай. Отложим проблемы на завтра.

— Точно?

— Конечно. Садись. Выпей.

Джек так и сделал. Джонни налил еще.

Джек снова выпил.

* * *

Джек проснулся среди ночи — один, в мертвой тишине — и сразу же сел. Глухо стучало сердце.

Что его разбудило?

Он не знал, но испытывал жуткий страх, как будто в голове у него чьи-то ногти скребли по стеклу.

Сон?

Джек спустил ноги на голый пол, и как только поднялся, голова закружилась, и его повело в сторону. Он прислонился к стене, но для устойчивости этого оказалось мало. Он согнулся, схватился за полы рубашки, потом медленно выпрямился, ощупью добрался до стула у окна и свалился на него, прижимая руку к груди. По лицу и шее катился липкий пот. Жидкий бледный свет растекался по столу, но все прочее оставалось в серой тени: углы, пол, пространство под стулом. Глядя через стекло, Джек увидел окутавший деревья туман и чахлый свет утренних сумерек.

— Джонни?

Открыв дверь, Джек ступил в мир — такой притихший, такой безмолвный, что он казался нарисованным. Не слышно было ни насекомых, ни лягушек. Пройдя вперед, Джек наткнулся на тропинку, которая вела через папоротники к некоему местечку под деревьями. Там было сумрачнее и прохладнее. Дальше лежало болото, напоминавшее о себе запахом черной грязи и гнили. Идти туда было незачем, но в снах смысла вообще мало, а происходящее ощущалось именно как сон: серебристая дымка, чувство тяжести в груди. Джек хотел проснуться в своей постели, но туман поредел, и на краю болота вырисовалась чья-то фигура.

Джонни?

Слетело слово с губ или осталось на них? Звук утонул во мгле, а Джонни не шевельнулся. Он стоял в черной воде, без рубашки, в мокрых до колена джинсах. На плечах под кожей перекатывались и подрагивали мышцы. Подойдя ближе, к самому краю воды, Джек обхватил себя руками и попытался проследить за взглядом друга. Тишина висела такая, словно само болото затаило дыхание.

— Ты что тут делаешь? — Ни ответа, ни даже жеста. — Джонни?

— Видишь?

Джек присмотрелся — вода… тьма… вдалеке островок.

— Ты о чем?

Джонни вытянул руку.

— Неужели не видишь?

— Там ничего нет. Идем.