Беженец

Йозеф молча наблюдал, как они волокут отца под всхлипывания матери и завывание Рут.

– Не спеши взрослеть, мальчик, – бросил ему коричневорубашечник. – Мы скоро придем за тобой.

Нацисты разгромили остальную часть дома. Разбили мебель, расколотили тарелки, порвали занавески. И исчезли так же внезапно, как и появились. Йозеф с матерью и сестрой стояли на коленях посреди комнаты и прижимались друг к другу. Наконец, выплакав все слезы, Рашель Ландау повела детей в спальню, кое-как привела в порядок постель, уложила их и обнимала до самого утра.

В последующие дни Йозеф узнал, что их семья была не единственной, на которую в ту ночь напали нацисты. По всей Германии уничтожали еврейские дома, предприятия и синагоги. Десятки тысяч мужчин-евреев были арестованы и отправлены в концентрационные лагеря.

Нацисты назвали эти погромы Kristallnacht – Хрустальной ночью, или Ночью разбитых витрин.

Их посыл читался открыто и без официальных заявлений: Йозефа и его семью больше не желали видеть в Германии. Но он, его мать и сестра не хотели покидать страну. Потому что не могли уехать без отца. Мать неделями ходила от одного правительственного учреждения к другому, пытаясь выяснить, где ее муж и как его вернуть. Она так ничего и не добилась, и Йозеф отчаялся вновь увидеть отца. Но через полгода после ареста Аарона Ландау они получили телеграмму. Телеграмму от папы! Его выпустили из концлагеря Дахау при условии, что он в течение двух недель покинет страну.

Йозеф не хотел уезжать. Германия – его дом. Куда им деваться? Как они будут жить? Но нацисты уже дважды велели им убираться, и семейство Ландау не собиралось сидеть в ожидании того, что с ними сделают.

Изабель Неподалеку от Гаваны. 1994 год

Тощего пятнистого котенка удалось выманить из-под дома, сложенного из розовых шлакоблоков, и заставить есть с руки Изабель Фернандес со второй попытки. Он явно голодал, как все население Кубы, и его голод пересилил страх.

Котенок был таким крошечным, что с трудом грыз бобы. Маленькое брюшко урчало, как подвесной мотор. Жуя, котенок терся головой о руку.

– На тебя больно смотреть, киса, – сказала Изабель.

Мех животного был тусклым и всклокоченным, а сквозь шкурку прощупывались все косточки. Изабель вдруг поняла, что котенок не слишком отличается от нее. Тощий, голодный и грязный.

Одиннадцатилетняя Изабель была долговязой, смуглое лицо украшали веснушки, а густые черные волосы, коротко остриженные на лето, она заправила за уши. На ней, как всегда, не было обуви, девочка уже вторую неделю ходила в одних и тех же топе и шортах.

Котенок доглодал бобы и жалобно замяукал. Изабель хотелось бы дать бедняге что-то еще, но она и без того скормила ему больше, чем могла себе позволить. Ее обед мало чем отличался: горстка бобов и белого риса.

Когда Изабель была маленькой, еду выдавали по карточкам и строго нормировали, но несколько лет назад, в 1989-м, начался распад Советского Союза, и Куба пошла ко дну. Куба, как и СССР, была коммунистической страной, и Советы десятилетиями покупали кубинский сахар, а взамен посылали на маленький остров продукты, бензин и лекарства.

Но когда Советского Союза не стало, не стало и экономической поддержки. Все кубинские фермы выращивали только сахар, и поскольку продавать его было некому, плантации тростника высыхали, заводы закрывались, люди теряли работу. Без советского бензина тракторы стояли, и не было возможности перепахать поля под другие культуры. Кубинцы стали голодать. Всех коров, свиней и овец зарезали и съели. Та же участь постигла и обитателей зоопарка. Даже бродячие животные заканчивали жизнь на обеденных столах.

Но ЭТОГО котенка Изабель никому не даст съесть.

– Ты будешь нашей маленькой тайной, – прошептала она.

– Привет, Изабель! – воскликнул Иван так неожиданно, что она подскочила. Котенок немедленно удрал под дом.

Иван был на год старше Изабель и жил по соседству. Дети дружили, сколько себя помнили. Иван был светлее Изабель, с курчавыми черными волосами. Сегодня на нем была майка с логотипом гаванской бейсбольной команды «Индустриалес» и бейсболка команды «Нью-Йорк Янкиз» с затейливыми буквами «NY». Иван хотел стать бейсболистом, когда вырастет, и был настолько хорош в спорте, что его мечты о будущей карьере не казались таким уж безумством.

Иван плюхнулся рядом с Изабель на пыльную землю.

– Смотри! Я нашел на пляже дохлую рыбу для кошки.

Вонь стояла такая, что Изабель отпрянула, но котенок тут же прибежал и стал жадно есть с руки Ивана.

– Ей нужна кличка. – Иван давал имена всем: шатавшимся по деревне бродячим собакам, своему велосипеду и даже бейсбольной перчатке. – Как насчет Жоржи? Или Ксавье? Или Лазаро?

– Это мальчишечьи имена, – возразила Изабель.

– Да. Но все они играют за «Львов», а она – настоящий маленький лев!

«Львы» были вторым, неофициальным названием «Индустриалес».

– Иван! – позвал отец с крыльца соседнего дома. – Помоги мне в сарае.

Иван поднялся.

– Мне нужно идти. Мы строим… конуру – пояснил он перед тем, как умчался.