Бездомыш. Предземье

Вождь оргаров скривился.

— Не поднимать оружие, и давать приют — это разные вещи, — процедил сквозь зубы Лютен. — На мне большой долг перед тобой, кровный брат. Я их впущу. Но отныне мы квиты. И плата будет высокой.

— Будто бы когда-то она была у тебя низкой, брат, — улыбнулся Маскар. — Тому долгу полвека уже. Давно пора про него забыть. Я согласен.

А снежник оказался порядочным мужиком. Признаться, я был уверен, что сейчас он от своего слова откажется.

— Хорошо, брат, — снисходительно похлопал Маскара по плечу вождь оргаров. — Духи наших предков свидетели — мы сочлись. Кстати, ты пришёл очень вовремя. Ещё пара дней — и было бы поздно. Мои разведчики принесли весть — вдоль Ерхата с полуночи катится большая орда. Чую, скоро нас запрут здесь. В этом году хортов слишком уж много. Часть уж точно полезет на крепь.

— Да пусть лезут, — хохотнул Маскар. — Будут жрать свои трупы.

— Обязательно будут, — улыбнулся Лютен. — Твои люди устали. Давай цену обсудим уже — и наверх. Время ужина близится.

— Твоя правда. Успеем ещё поболтать, — закивал Маскар. — Я уже подсчитал всё. От клана же видишь от моего что осталось? Тут пары девок за глаза хватит. Двух выбрал на вырост не сильно малых. Одной девять, другой десять. Устроят?

Так вот, чем тут платят! Не золото, не семена. Людьми плату берут. Так я, получается, теперь буду Маскару обязан даже больше, чем думал. То, может, для него внучки, правнучки… или кем там вождю ургулов эти девчонки приходятся — товар для обмена, а я бы кого-то из своих названных младших сестрёнок ни за что бы этому надутому индюку не отдал. Отныне, что долг самого Маскара перед своим кровным братом погашен, что его собственный передо мной. Такую цену я даже за спасение от хортов платить не готов.

— Ты пришёл третьим, брат.

И таким тоном сказано, что сразу понятно, какие слова последуют дальше.

— Двух девок мало. Шесть надо. Я выберу сам.

Вот вам и кровный брат… Маскара же грабят. Откровенно и нагло.

— Шесть⁈ Ты в своём уме, брат⁈

Но в глазах Лютена холод. Как, впрочем, и в голосе.

— Ты пришёл третьим. И в тех двух кланах куда больше народу. Мне всех вас кормить. Потому и такая цена, что придётся голодать сейчас даже моим собственным людям. Духи предков свидетели — это ещё малая плата за жизнь. Сам же видишь, что нашествие в этом году злее прежних всех.

А куда Маскар денется? Он к стене припёрт. Если Лютен не врёт про ещё одну орду хортов, у ургулов, как и у нас, один шанс на спасение — укрыться в этой неприступной долине.

— Значит, шесть, — обречённо вздохнул Маскар. — Выбирай.

Видно, знает вождь ургулов, что с Лютеном торговаться бессмысленно.

— Потом выберу. Тут смотреть надо — дело долгое, — отмахнулся хозяин крепи. — По твоим мы решили. С островными попроще.

Что⁈ Он с нас, что ли отдельную плату собрался брать? Вот ведь выродок йоков! Сейчас я прикончу эту жадную тварь, и разговаривать будем с каким-нибудь его сыном — или, кто там у них после Лютена главный?

— Вас поменьше, — опять почему-то решил обращаться к Негоде золочёный индюк. — С вас одной бабы хватит. И выбор здесь не стоит. Возьму чернявую.

— Говори со мной.

Голос беса звучал пока без вызова. Я еле удержался, чтобы не изгнать Ло. Да я его… Один взмах незримым клинком, и голова этой обнаглевшей твари покатится по камням.

— Уж больно хороша, — не обратив на слова беса внимания, продолжал Лютен хищным взглядом буравить Лину. — И ждать, пока подрастёт не надо.

— Не бывать этому! Деньгами плату бери!

Выскочивший вперёд Айк закрыл собой побагровевшую от гнева Лину.

— Для мужа слишком молод… Значит сын, — окинул оценивающим взглядом моего друга вождь оргаров. — Можешь при мамке остаться. Возьму тебя в клан.

— Да как ты смеешь…

На большее трясущейся от негодования Лины пока не хватило. Чего Ло ждёт? Сейчас сам всё решу! Бес ловит взгляд Крама и кивает ему.

— Вождь! Не твори греха! — подскочил к Лине порожник. — Мы жён не отдаём, не продаём и не дарим. Моя жена никуда не пойдёт. Выбирай из девчонок! Вон, сколько у нас их.

Ну всё! Бес свой шанс упустил! Изгоняю! Девчонок они отдавать собираются… Да я сейчас, и порожника, и вождя, и всю стражу! Пошли они к йоку!

— Здесь тебе не торг, имперец, — сузились злыми щёлками глаза Лютена. — Я уже всё сказал. Или баба моя, или убирайтесь к йоку. Выбор за вами.

Не к йоку, а к хортам. Забрав тело, я немного остыл. Зарубить-то я его зарублю. Только это и наша смерть. Есть ещё один выход.

— Семена! Возьми семенами, вождь! — шагнул я к Лютену, доставая из-за пазухи кошель. — У меня много есть. Баба пожившая — до старости всего ничего. Себе в убыток возьмёшь.

Коснуться бы его. Наверняка очень старый мужик. И других старых в клане полно. Они же ценят здесь семена. А у меня целых семь. Этот жадный индюк перед таким богатством не устоит.

— Убери свои руки, мальчишка, — отмахнулся от меня Лютен. — Повторяю для самых тупых и упёртых имперских свиней. Здесь вам не торг! Я своё слово сказал. Не устраивает цена — пошли вон! Если бы не нашествие, вы бы уже собой грифов кормили! Только священный мир и не даёт вам стать падалью.