Бездомыш. Предземье

Но полно только хищников, причём тех, кто по деревьям ловко лазить умеет. Повернув вторым днём к закату, мы попали в «выжранный», как назвал Крам эту мёртвую полосу, лес, по которому не так давно прошли хорты. Множество следов, валяющиеся тут и там обглоданные костяки, полное отсутствие живности, кроме совсем мелкой и птиц. Это к форту орда заявилась толпой, а так ходят они, растянувшись по лесу в огромную сеть, убивая и поедая дорогой всех, кого удаётся поймать. Тут, и лоси, и олени, и кабаны, и медведи, и волки — все кормом становятся.

Зато тихо. Ло даже пару часов подремал в седле, позволив вести нас перебравшемуся из хвоста колоны вперёд порожнику. Для всех, кроме Айка, Крам — охотник, знающий худо-бедно эти края. Впрочем, чего тут знать? Лес и лес. На вершинах пологих холмов то и дело просматриваются в прорехи крон белеющие вершинами горы. Заблудиться тут сложно.

Но короткий сон на трясущейся лошади — это так, ерунда. Ближе к обеду бес проглотил боб и снова возглавил отряд. Через сутки опять повторит. Благо, бобов у нас много — хватит на всю дорогу и даже останутся. Ночью без Ло нам никак. Хорты сожрали в округе всю крупную живность, лишив добычи, что рысей, что муфров. Это куньи, наверное, перетерпят какое-то время на птицах и белках, а здоровым кошакам мяса нужно побольше.

Но опять ночь лишает нас лошади, и опять к нам явились, не муфр и не рысь. Тот же хищник с пушистым хвостом. Точно так же стремительно спрыгнул на лошадь, загрыз её в миг — и обратно наверх. Как бороться с ним даже у Ло мыслей нет. Хоть одну бы поляну мы встретили. Бесконечный сосновый бор без прорех. Тут хоть даром проклятые деревья вали. Только много ли я нарублю в три секунды? Не выход. Костёр лишь поможет. Большой, на всю ночь. Но нельзя.

* * *

Ждал муфра — дождался. В силу молодости недостаточно умный котяра попытался напасть третьей ночью. Загрызть лошадь, как то делал соболь — меж собой в отряде того хитрого неуловимого хищника звали именно соболем — муфр не догадался и выбрал себе жертву размером поменьше — ребёнка.

Кто именно из малых стал целью атаки зверя, мы так и не узнали. Смертельно раненый точным выстрелом беса кошак, не завершив свой прыжок, рухнул на одного из торговцев, что вместе с другими взрослыми лежал с внешнего края круга, в котором, сбившись в тесную кучку, и спали дети.

Итог отбитого нападения — порванная одежда, разодранное до костей лицо, едва не лишившегося глаз элца и потраченная лечилка. Кто знал, что этой же ночью нам предстояло израсходовать ещё одно ценное зелье. Но дело не в цене, а в том, что после атаки совы, едва не прикончившей Зуйку своими когтями в попытке её утащить, лечилок у нас на отряд осталось всего пять пузырьков. И это при том, что мы в самом начале пути. Дело — дрянь.

Ну и вишенкой на торте, как Лина обозвала потом случившееся той же злосчастной ночью уже ближе к утру, когда все успокоились и снова улеглись спать, стало третье нападение соболя. Теперь у нас ещё на одну лошадь меньше. Просто мор лошадиный какой-то. Так мы скоро поклажу на спинах уже тащить будем.

И ясно, чего Негода взъярился — его ведь животные. Но ладно бы только торговец шуметь стал. Всех эта ночь довела. И Айк, и Лина, и даже Крам — все в один голос твердят, что одно зло больно злее другого. Пора защитные костры жечь. Только огонь нас от этой беды оградит.

Я и сам так считаю — уж очень мне за малых страшно. Та сова… Ведь всего на вершок в сторону когти — и уже не спасти бы нам Зуйку. Как потом сам с собой в мире жить дальше буду, если кто-то из малышни сгинет в этом походе? Это я ведь их из Града увёл. И все беды, что на них от меня перекинулись — это мои только беды. Даже в деревне былая поганая жизнь лучше смерти в звериных зубах. Была мысль даже — изгнать Ло на время и на правах старшего принять решение. И чего бес упрямится? Далеко ведь от тракта ушли. Где те хорты? Не того он боится.

Но решиться я не успел. Помог Крам. Пусть порожник и сидит уже больше века при храмовой школе, а когда-то охотником был и про лес знает многое.

— Тут, в чём штука, Китар, — по новой завёл Крам утренний разговор на обеденном привале. — Соболь то, или куница, а и у одного, и у другого зверя такое бывает. Не от голода убивает. Охотничий азарт гонит тварь. Будет резать, пока у нас лошади не закончатся. А потом и за людей примется. Слышал я про такое. Один зверь… правда, там, говорят, была очень старая ласка, но то тоже кунья родня, целый посёлок снежников вырезал. Выжившим перебираться на новое место пришлось. Только в дороге огнём и спасались, а потом большая река помогла — зверь отстал лишь, когда они на другой берег переправились.

И, не давая, бесу ответить, Крам тут же продолжил:

— Думал, сказки, но теперь начинаю в ту историю верить. Давай рискнём всё же? Мы к горам уже близко. Земля морщиться начинает. К вечеру овраг поглубже найдём и внизу заночуем. Из ложбины костёр не так видно, а дым… Ветер с моря. Авось пронесёт.

* * *