Бездна. Первые после бога

Стена, у которой стояла его койка, выходила на север. Он уже проверял по звездам, когда было ясное небо, где север, а где юг. Что поделать, штурманская привычка! Нашел на карте остров Вайгач. Карандашом была сделана отметка местоположения станции – Володя сразу узнал этот заливчик. А вот и пролив Югорский Шар. Володя посмотрел на масштаб карты в правом нижнем углу. Далековато до пролива. Если идти вдоль берега, а не напрямую, неделя уйдет. Продукты можно взять с собой, а вот как греться? Ветер и пурга могут застать в любой момент – погода на Севере может измениться за десять минут. Только что было ясно – и вдруг налетает ветер, снег бьет в лицо, и видимость нулевая.

Володя со вздохом отложил карту и взялся за документы полярников. Все они были среднего возраста – почти одногодки его теперешнего, в чужом теле. А показались ему старше, потому как все носили бороды – теплее так, что ли? Впрочем, и у него борода отросла. Бритвенные приборы и зеркальце он тут не нашел.

На следующий день, вернее – время после сна, поскольку дня тут зимой не было, он запланировал пройти вдоль берега в другую сторону. К югу он уже ходил, видел там каменных истуканов и груду костей.

Утром затопил печь, плотно поел, закинул за спину карабин и подошел к обрыву – хотелось посмотреть на море. Он наклонил голову к береговой черте и застыл.

У берега стояло судно. Не очень большой пароход, скорее для каботажного плавания. Из-за расстояния, да еще под углом, прочитать его название на носу было невозможно.

Чтобы не маячить, Володя упал на снег. Черт, ему все равно, как называется судно. Вопрос в другом: название написано по-русски? Или это стоят немцы? Тогда еще не было моды писать на русских транспортах названия латиницей.

Он вглядывался до рези в глазах, но прочитать не смог. И сзади на флагштоке флаг висит, а не развевается, поскольку ветер стих. Цвета-то он красного – так и у немцев цвет флага тоже красный, только в центре его белый круг и свастика, а у нас – серп и молот, да и то не по центру, а в углу у древка.

По виду судно было гражданским. Если бы немецкое, то была бы подлодка или военный корабль. На таких окраска серая, вооружение видно. А этот на сухогруз похож, и никаких пушек.

Из трубы парохода повалил черный дым. Владимир понял, что в топку подбросили угля, поднимая в котлах пар, – пароходик явно собирался отчалить.

Володя испугался, что он снова останется один в этом ледяном безмолвии. Надо решаться.

Он свесил с обрыва ноги и съехал на пятой точке вниз – как в детстве с горки. Сразу смог прочитать надпись на скуле корабля – «С. Перовская». Ура, наши! Он едва не пустился в пляс, заорав:

– Эй!

На носу возник матрос в черном бушлате, но без нашивок.

– Ты кто такой, как здесь оказался?

– Зимовщик я, со станции. Ее немцы обстреляли, я один остался. Возьмите меня с собой, – скороговоркой выпалил Володя.

– Пойду доложу капитану. А ты стой здесь.

Как будто отсюда можно убежать!

Вскоре матрос явился вместе с капитаном. Тот был в форме и довольно в зрелом, если не сказать – в пожилом возрасте.

Владимир повторил ему все то, что сказал матросу.

Капитан думал недолго:

– Сейчас опустим сходни, поднимайся.

– Я только оружие заберу и документы.

Володя бросился по берегу вправо. Напрямую подняться к зимовке невозможно – круто. В валенках удобнее ходить, а не бегать. И пока добежал до станции, едва не задохнулся.

Сунул документы зимовщиков в карман куртки, повесил на плечо карабины, в руки взял ручной пулемет – он воин и бросать здесь оружие было выше его сил, хотя боезапас к нему – всего полтора десятка патронов.

С обрыва снова съехал на попе. Идти в обход далеко, долго и тяжело, учитывая вес пяти винтовок и пулемета.

– Ого, ты гляди, какой арсенал он принес! – удивился матрос.

– С зимовки. Не пропадать же добру, – ответил Володя.

Он поднялся на транспорт по жестким сходням. Два матроса втянули трап на палубу.

– Шагай к капитану, полярник!

Матрос сопроводил Володю на ходовой мостик, помогая донести часть оружия.

Пароход тем временем отработал задним ходом, развернулся и направился в открытое море. Остров Вайгач остался позади, и Володя был рад, что вырвался оттуда. Его вынужденное заточение закончилось.

– Экий ты бравый! – встретил его капитан. – Зачем оружием обвешался?

– Не бросать же его на зимовке.

– Это правильно. Кто такой, почему с зимовки сбежал?

Володя представился именем одного из зимовщиков, документы которого нашел, тем более что и по возрасту и по внешности он чем-то на Володю смахивал. Представиться своим настоящим именем Володя не мог, а рассказывать обо всем первому встречному-поперечному не хотел. В лучшем случае запрут в психбольницу, в худшем – передадут в НКВД.

– Владимир Зинин. Были обстреляны из пушки подводной лодкой. Отстреливались из винтовок и пулемета, не дали немцам высадиться на берег. Зимовка разрушена, радиостанция разбита. Мне повезло, что вы к берегу подошли, я уж месяц как один.