Бездна (Миф о Юрии Андропове)

— Иду. Проводите полковника на веранду. И скажите Татьяне Филипповне, чтобы нам чаю принесли и каких-нибудь бутербродов.

— Есть! — Старший лейтенант Васильев («Ваня» — звали его домашние), молодой и ретивый, побежал к даче, возвышающейся своим вторым этажом над голыми макушками сада.

Юрий Владимирович медленно шел по дорожке, аккуратно Устланной утрамбованным гравием,— и перед ним кружились березы на спуске к Волге, он видел молодые лица из своего прошлого, слышал, казалось, навсегда забытые голоса.

Он ненавидел (может быть, правильнее сказать — боялся) это необъяснимое свойство своей натуры: если из недр сознания возникает воспоминание из прошлого — возникает от пустяка, мелочи: казалось, навсегда исчезнувшая песня, запах, стертая фотография — от этого воспоминания, невозможно отделаться днями, неделями, пока оно, терзая душу, не будет «пережито».

«Собраться, собраться!» — приказал себе Председатель КГБ.

Когда он вошел на веранду, стол уже был накрыт на двоих для чаепития: небольшой самовар, чайник с густой заваркой «краснодарского» (его любимого), два прибора, белый и черный хлеб, сливочное масло, сыр, несколько сортов колбасы и рыбы, сласти.

Полковник Рябинин был моложав, спортивен, в безупречном черном костюме («Наверное, по случаю воскресенья»,— предположил Андропов). В его русском лице было что-то азиатское: разрез карих глаз, немного выпирающие скулы.

При появлении шефа полковник, держа черную кожаную папку за спиной, стоя у столика с японским телевизором «Панасоник», быстро повернулся, вытянулся по стойке «Смирно!»:

— Доброе утро, Юрий Владимирович!

— Доброе утро.

Они обменялись рукопожатием.

«Хорошая рука,— в который раз подумал Председатель КГБ.— Сильная, открытая, без «реверанса» и без «второго плана».

— Давайте к столу, Иван Петрович,— дружественно, приветливо сказал Юрий Владимирович.— Самовар стынет.

— Да я уже завтракал, Юрий Владимирович.

— И я тоже,— улыбнулся хозяин дома.— Но по чашке чаю — не повредит. Прошу, прошу! За чаем и побеседуем о делах.

Они сели за стол. Андропов сам налил в чашки заварку и кипяток из самовара.

— Сахар, варенье — на выбор. Делайте себе бутерброды по вкусу.

Гость без всякого стеснения, даже с удовольствием, выпил чашку чаю, съел два бутерброда: один — с черной икрой, другой — с бужениной. Поговорили о всяких пустяках: о погоде, о том, что этой весной на Москве-реке был поздний ледоход, что грачи уже прилетели.

Наблюдая за полковником, Юрий Владимирович думал: «Просто молодец!»

— Спасибо, Юрий Владимирович. Сыт. Накормили и напоили.

— Вот и превосходно.— В голосе Андропова послышалась жесткость.

Полковник Иван Петрович Рябинин был одним из заместителей начальника Пятого управления генерал-майора Попкова и одновременно входил в узкий круг самых доверенных людей Председателя КГБ из всех управлений, составляющих «команду» Андропова. Ему Юрий Владимирович полностью доверял — впрочем, как и всем остальным членам «команды»,— мог на него положиться в любых ситуациях. С Рябининым он работал уже одиннадцать лет, и в 1971-м, выделив тогда еще лейтенанта Рябинина из подчиненных, заметив в нем то, что ему нужно — для будущих сложных, зачастую более чем деликатных дел,— стал заниматься воспитанием молодого офицера в «своем духе», постоянно, без нажима, но неуклонно.

Сейчас полковник Рябинин заведовал — по своему управлению — нелегкими делами так называемой Русской партии (определение родилось в кабинете Андропова), своеобразным детищем КГБ. Однако ребенок за минувшее десятилетие подрос, превратившись сначала в недоросля, а потом в молодчика, жаждущего самостоятельной деятельности и доставлявшего «родителям» немало хлопот.

Подготовленная на 20 апреля 1982 года акция была связана с Русской партией.

— Итак, Иван Петрович…— Андропов помедлил.— Я вас слушаю.

— Все состоится, как и запланировано. Вернее, может состояться. Зависит от вашего решения.

— Пусть состоится.— Юрий Владимирович немного помолчал,— Сколько их будет?

— По спискам шестьдесят восемь человек. Может прийти больше: увяжутся подружки, приятели.

— А как же конспирация? — усмехнувшись, спросил Председатель КГБ.

— Главного члены «Отряда АГ» никогда не говорят ни подружкам, ни приятелям. У них и устав и клятва.

— Да… В опасные игры играем, Иван Петрович.

Полковник Рябинин промолчал.

— Хорошо,— после недолгого раздумья сказал Андропов.— А как родители всех этих… Они в курсе?

— В курсе чего? — спросил полковник Рябинин.

Председатель КГБ поморщился, подумав: «Всем ты у меня хорош, полковник, но тугодум».

— Есть такие, кто знает о подпольной организации, в которую вляпалось их чадо?

— Есть. Это те, кто полностью разделяет идеологию «Отряда АГ».

— И методы борьбы?

— И методы борьбы.

— И сколько же таких… родителей?

— Восемь. В трех случаях в курсе и отец и мать. В пяти только отцы.

— У вас есть их список?