Бездна

Но, очутившись снова въ домѣ своемъ на Сергіевской, Елена Александровна пришла вдругъ въ смущеніе. Она какъ-то внезапно почуяла, что "разсчетливость" Отто Фердинандовича дальше извѣстныхъ предѣловъ не пойдетъ, что онъ дѣйствительно "настолько все-таки рыцарь, что продать жену свою другому ни за какія деньги не согласится," а слѣдовательно нечего и начинать съ нимъ разговоръ объ "этомъ…" Да и когда же было ей разговаривать съ нимъ? Русская армія стояла въ тѣ дни подъ Плевной. Войска мчались на парахъ съ сѣвера за Дунай, а въ числѣ ихъ полкъ, которымъ командовалъ графъ Драхенбергъ. Онъ только-только успѣлъ дождаться ея возвращенія, чтобы "проститься съ сыномъ" и передать ей, "графинѣ", въ запечатанномъ пакетѣ "на случай, если онъ не вернется", подробное изложеніе "системы дѣйствій", которой слѣдовалъ при управленіи ея имѣніями и которую "онъ осмѣливается ей совѣтовать удержать и впредь, когда другой станетъ этимъ заниматься". Возможно-ли было ей, въ самомъ дѣлѣ, въ такую минуту заявлять ему, что она желаетъ развестись съ нимъ?.. Она чуть не расплакалась даже, когда онъ, прощаясь съ нею въ передней, прижалъ руку ея въ губамъ, и перекрестила мгновеннымъ движеніемъ его наклоненную голову… А тотъ между тѣмъ слалъ ей каждый день изъ Вѣны, куда переѣхалъ изъ Гмундена и гдѣ успѣлъ совершенно привлечь на свою сторону графиню Пршехршонщовскую, пламенныя и тревожныя письма, допытываясь, "въ какомъ положеніи стоятъ ихъ дѣла", напоминая ей о ея "обѣтахъ (ses serments)" и заявляя, что невыносимое безпокойство, испытываемое имъ, заставитъ его по всей вѣроятности ускорить пріѣздъ свой въ Петербургъ. А въ Петербургѣ, въ томъ особомъ свѣтскомъ кружкѣ, въ которому принадлежала графиня, связь ея съ Шегединомъ была уже предметомъ общихъ разговоровъ. О Гмунденской "идилліи" первая узнала какимъ-то чрезвычайнымъ путемъ графиня Ваханская, находившаяся въ ту пору въ Біарицѣ, и, вернувшись оттуда, разблаговѣстила объ этой "amusante histoire" по всѣмъ благоприличнымъ домамъ столицы, въ тотъ пріемный часъ предъ обѣдомъ, когда въ "интимный кабинетъ" хозяйки расчесанный франтъ-слуга въ бѣломъ галстукѣ вноситъ уставляемый на раздвижномъ столикѣ серебряный tea-kettle съ чайнымъ приборомъ и всякимъ сладкимъ печеньемъ… Венгерскій донъ-Жуанъ не покидалъ еще своей квартиры на Ringstrasse, а на набережныхъ Невы уже каждая изъ "кокодетокъ" готовилась in petto къ состязанію, имѣвшему конечною цѣлью отбитъ его у "femme de feu,"- между тѣмъ какъ ее, эту счастливицу, рѣзали на кусочки кругомъ того же tea-kettle и сладкаго печенья на раздвижномъ столикѣ, съ тѣмъ единодушіемъ завистливаго злословія, которымъ отличается искони изящный петербургскій гранмондъ. Графинѣ Драхенбергъ въ то же время сообщали тѣ же пріятельницы, подъ видомъ сердечнаго участія и предостереженія, объ "ужасныхъ клеветахъ, "atroces calomnies," на ея счетъ, которыя онѣ-же разносили по городу… "И это пока еще нѣтъ его здѣсь; что же будетъ, когда онъ пріѣдетъ, когда мы съ нимъ какъ на сценѣ принуждены будемъ являться предо всѣми ими?" тревожно думала молодая женщина и все чаще объ этомъ задумывалась… Подъ владычествомъ страннаго чувства находилась она со времени разлуки своей съ нимъ, она, какъ сказочная царевна, словно только-что ушла изъ очарованнаго замка, гдѣ все дышало обольстительною, но ревнивою, но страшною властью похитившаго ее волшебника, и жадно вбирала въ себя воздухъ вновь обрѣтенной ею свободы. Та власть и любезна была ей, и пугала ее… и съ каждымъ днемъ все сильнѣе брало это послѣднее ощущеніе верхъ надъ первымъ… Ну да, она любила его, любила несомнѣнно, никого еще до него не любила она такъ, да и вовсе не любила; но вѣдь эта любовь ея къ нему — "рабство"… "Рабство", докучливо стучало у нея въ головѣ: "онъ всю тебя хочетъ, каждый твой помыселъ, каждое сердечное движеніе". Онъ ничего не способенъ оставить ей, даже для сына… для сына! Онъ ревновалъ ее въ этому ребенку, онъ "ненавидѣлъ его въ душѣ, потому что не могла-же разлюбить его совсѣмъ изъ-за него"…Не даромъ зовутъ его "Синею Бородой": кто знаетъ, сдѣлайся онъ ея мужемъ, и дрожь пробѣгала у нея по тѣлу, "не кончила-ли бы и она такъ, какъ его первыя двѣ жены?"… Ну да, она его любитъ, но "имѣетъ-ли она право отказаться для него отъ сына… и ото всего"… И когда же? Теперь, когда "политическія дѣла въ такомъ положеніи", когда мужъ ея… отецъ ея ребенка понесъ свою жизнь на поле сраженія… Нѣтъ, нѣтъ, я люблю этого человѣка, но есть минуты, когда надо умѣть жертвовать собою…