Безбашенный игумен

Тебе оно, подумай, надо —

На предпоследнем склоне лет

Лезть, как Гаврош, на баррикаду

В борьбе за вольный Интернет?

Готов на форуме рубаху

Под ником сколь угодно рвать,

Но не готов я лечь на плаху,

Ведь это все же не кровать.

На ней мне неуютно как-то

И некомфортно как-то мне.

Для героического акта,

Боюсь, созрел я не вполне.

Он благороден, но бесплоден,

А я, как истый демократ,

Внутри себя и так свободен,

И это мне важней стократ.

Чтоб чувство ощутить свободы,

Мне каждый раз после еды

Двух с половиной ложек соды

Хватает на стакан воды.

«Поэт, как скотина последняя, пьет…» 

Поэт, как скотина последняя, пьет,

Забывши про совесть и честь,

По рылу жену безответную бьет,

И баб у поэта не счесть.

Поэт не всегда возвращает долги,

А чаще всего – никогда,

Но тронуть его все равно не моги,

Питомца Господня гнезда.

Ведь он с мирозданьем при этом на ты,

Печатью провидца клеймен,

И мысленным взором пронзает пласты

Туманных грядущих времен.

В заношенной майке, в дырявых штанах,

О мыле забывший давно,

И что прозревает он в тех временах,

То смертным понять не дано.

И нам, если честно, давно уже пох,

Довольным убогой судьбой,

Чего он нароет там в толще эпох,

Спускаясь в свой черный забой,

На ощупь пером по бумаге водя,

Уснуть не давая уму.

А если с цепи вдруг сорвется бадья —

Туда и дорога ему.

«Страна моя огнем горит…»

Страна моя огнем горит,

Отечество в дыму.

О чем же это говорит

Пытливому уму?

О том, что оставаться в нем,

Как верные сыны,

Хотя горит оно огнем,

Мы все равно должны.

И мы отсюда ни ногой

И ни рукою тож,

Не нужен берег нам другой,

Сколь он ни будь хорош.

А этот, сколь ни будь он плох,

Но все равно он наш,

Не зря его отметил Бог

И взял на карандаш.

Вот он сидит на облаках

C тупым карандашом,

В немодных старческих очках,

В сомнении большом.

В неподходящий, видно, час,

В неправильный момент

Решил поставить он на нас

На всех эксперимент.

А то, что тот не удался,

Хотя был прост на вид,

В том наша уникальность вся,

Боюсь, и состоит.

«Неправо о вещах те думают…»

По словам первого вице-премьера Игоря Шувалова, времена, когда Москва варилась в собственном соку, закончились. Основные стратегические решения касательно московской будущности будут приниматься на федеральном уровне.

Неправо о вещах те думают, Шувалов,

Которые себя чтут выше федералов,

Дерзнув под вертикаль осуществить подкоп,

Как в лета давние мятежный протопоп.

Пора уже понять надменным московитам,

Гордынею своей печально знаменитым,

Что вольности былой минули времена,

Что ломаный пятак отныне ей цена,

Что износился плащ Георгия святого,

Что сам не на коне, хоть держится понтово,