Без вины преступница

Вот зачем спросила? Оля покусала нижнюю губу. Алла Ивановна сразу начнет подозревать, что ее этот Степка действительно заинтересовал. Смешно, но она даже лица его не помнит.

– Не уверена, конечно, что с каждой спал. – Гнев Аллы Ивановны поутих. – Но мужик с такой симпатичной рожей не может быть нормальным.

– А она у него симпатичная? – зачем-то снова спросила Оля и тут же пожалела. – Не смейтесь, просто я его даже не помню.

– Да?

Алла Ивановна глянула на нее разочарованно. Помолчала и изрекла с тяжелым вздохом:

– А и ладно. Наверняка такой же подлец, как твой Вадик.

Остановились возле дома Аллы Ивановны. Оля помогла дотащить до подъезда сумки с вареньем и соленьями, которые Алла оставляла на зиму на даче. Они тепло простились, и Оля поехала к себе.

Она напрасно боялась собственных стен. Напрасно ждала, что одиночество навалится, стоит ей только перешагнуть порог квартиры. Одной ей удалось остаться очень не скоро.

Только-только она переоделась в домашний спортивный костюм в веселую красно-синюю полоску, как в дверь позвонили. Именно в дверь, а не по домофону. Она сначала обрадовалась, подумала, конечно, что Вадик опомнился и вернулся. Потом насторожилась: к ней никто и никогда не приходил в воскресенье. Никто, кроме Аллы Ивановны. Но она не могла, они двадцать минут назад расстались.

Оля подошла к двери, налегла на нее грудью и уставилась в дверной глазок. На лестничной клетке топтался коренастый мужик неопределенного возраста. Теплая черная куртка, небритое лицо, хмурый взгляд. Без шапки, с короткой стрижкой.

Мужик постоял минуту, потом громко крикнул:

– Ольга Викторовна, открывайте, я знаю, что вы дома!

– А вы кто? – спросила она тоже громко.

– Я из полиции. – Он сунул к глазку удостоверение. Фотография точно его.

Оля послушно открыла дверь. Отступила на шаг, но войти не пригласила.

– Что вам от меня нужно?

– Задать пару вопросов. – Мужик тяжело вздохнул и потер пятерней заросший подбородок. – Следственные мероприятия. Вы можете оказать содействие.

– Я? – Она выкатила нижнюю губу и с сомнением покачала головой. – Понятия не имею, чем я могу вам помочь.

– Я подскажу. – Он кивнул и переступил порог.

Захлопнул дверь, привалился к ней и спросил без всякого вступления:

– Вы знакомы с Синевым Вадимом Игоревичем?

– Знакома. Была.

В голове застучало: с чего вдруг он спрашивает? Вадик на нее жалобу, что ли, накатал? Явился к начальству с претензиями, что пришлось уволиться прямо в понедельник после их неуклюжего расставания? Так она никому об этом не рассказывала, кроме Аллы Ивановны. А та лицо не столь влиятельное, чтобы его уволить. Он сам так решил, сам написал заявление и умчался со своей коробкой, полной всяких милых безделушек, еще до ее прихода на работу. Успел!

– Почему была? – Темные непроницаемые глаза полицейского тут же загорелись.

– Потому что мы теперь… В общем, мы жили вместе какое-то время. Вам это известно, видимо, раз вы здесь. А потом, – она неуверенно повела руками перед собой, – потом мы расстались.

– Как давно? Причина расставания? Простите, что интересуюсь, но это может быть важно.

Он достал из кармана куртки потрепанный блокнот и ручку и начал записывать. Пальцы у него были длинные, крепкие, с аккуратно подстриженными ногтями.

– Расстались неделю назад. В воскресенье. – Она говорила медленно, почти диктовала. – Вадик так захотел. Просто после завтрака забрал свои вещи и ушел.

– А причину? Причину назвал? – Полицейский медленно водил авторучкой по строчкам.

– Сказал, что… Что устал от меня. Что я дурацкая.

– Что? – Он вскинул глаза. – Дурацкая? А что, по этой причине можно расставаться?

– Видимо, да.

– А вы что? – Он снова уткнулся в блокнот.

– А я ничего.

– Отпустили?

– В каком смысле? – Она растерянно заморгала.

– Да в каком… – Гость поводил свободной рукой, и куртка мягко зашуршала. – Плакали, угрожали, закатили истерику – как это у вас, у женщин, бывает.

– Я не знаю, как бывает у других женщин. – Оля скорбно поджала губы, мотнула головой. – Не было истерик. Просто он сказал, что уходит. Я села в кресло и оцепенела, если для вас это так важно. И он ушел. А на другой день уволился из нашей фирмы. Успел уйти еще до моего прихода.

– И больше вы не виделись?

– Нет.

– И не созванивались?

– А зачем? Он, видно, не считал, что я поумнела за неделю.

– То есть вы не виделись и не созванивались в течение последних семи дней?

– Нет же, говорю вам. А почему вы, собственно, спрашиваете? – опомнилась она вдруг. – Что-то случилось? Он настрочил на меня кляузу?

– Кляузу? С чего это?

Ее слова его развеселили. Он даже попытался улыбнуться, но вышло криво и некрасиво.

– Не знаю, я просто так подумала. А по какой еще причине вы могли здесь оказаться?

– По той, милая барышня, что вашего бывшего парня нашли с пробитой головой на улице.

– С пробитой головой? А почему нашли, он что, сам не мог до больницы дойти? Хотя бы «Скорую» вызвать – у него же всегда под рукой телефон!

Правда, что ли, она такая дура, как он говорил? Вот и полицейский смотрит на нее с сочувствием.

– Его нашли мертвым, Ольга Викторовна.